- Мне бы твою уверенность. Палату
Власти и двухцветных может объединить только общий враг.
Искра понимания мелькнула в глазах
Кесса, он с неприкрытым восхищением посмотрел на своего друга и
владыку.
- Кажется, я начинаю понимать, почему
ты разрешил ему вернуться, – поспешил поделиться догадкой он.
Теперь многое становилось ясным.
- Разрешил? Мне пришлось его
уговаривать! Мне! Уговаривать! Ты же знаешь, как я это ненавижу.
Непокорное дитя…
Кесс согласно кивнул.
Значит, Первый принц не горит
желанием возвращаться на родину предков? Интересные новости. А
главное – неожиданные. Даже немного обидно, что прежде он думал
иначе. Палата Теней не всесильна, увы. Скала слишком далека, а
поэтому и донесения с нее приходят крайне редко. Да и в близкое
окружение излишне подозрительного сына мятежной императрицы попасть
ох как не просто.
- Пожалуй, я пойду Вихрь, -
заторопился глава Палаты Теней, полученные новости следовало
хорошенько обдумать. Возвращение Первого принца пошатнет
устоявшееся равновесие. С одной стороны - это плохо, а с другой…
Двухцветные нуждаются в хорошей встряске.
- Ступай, Кесс, - с улыбкой заметил
император, читая мысли старого соратника и друга, словно открытую
книгу. - Да! Извести их всех, пусть готовятся. Он уже близко. Я
чувствую, как западный ветер наполняет паруса его корабля. Он почти
пришел. Им полезно вспомнить, что такое страх. А знаешь что! -
внезапно решил император, потирая вышитого золотой нитью дракона на
своей груди. – Я сам сообщу женам эту новость. Им полезно
напомнить, что прозвище моего первенца убийца… убийца дракона.
***
Даже среди роскоши резиденций Белого
города императорский дворец выделялся особо. Воплощение богатства и
могущества империи, зримый символ ее могущества. Резные колонны из
серого мрамора украшали каменные листья и цветы, делая их похожими
на диковинные деревья. Яркие фрески на стенах перемежались
гобеленами, собранными со всех концов обширной империи. Придворные
знатоки могли часами спорить мастера Эншая, Альона или Трилла
приложили руку к той или иной работе. Широкие окна украшали цветные
витражи.
Шепотки, презрительные смешки.
Плевать! Он уже давно к ним привык. Также как и к боли. С ней они и
вовсе добрые приятели, друзья. Почти любовники. С самого первого
вздоха вместе. Первый крик, сорвавшейся с его губ, был криком
боли.