Этого не могло
быть. Это просто что-то похожее… ну коровы у них с похожими
рогами, например…
— Томас,
иди в избу, хозяин за стол зовет, — послышался от крыльца довольный
бас варвара.
Увидев
стол, Томас судорожно сглотнул. Да не могло быть такого стола у
простого крестьянина, к которому нежданно-негаданно нагрянули
многочисленные гости! Крестьяне живут скудно, впроголодь, и перед
самым новым урожаем вообще зачастую едят прошлогоднюю солому с
крыши. Он знал это совершенно точно… Но глаза между тем видели
совершенно иное. Стол буквально ломился от яств. Тут были грибы —
соленые и маринованные, капуста в разных видах, холодная копченая
оленина (это же королевское мясо — неужели здесь сервам разрешают
охотиться на оленей?), кабанятина, жареные тетерева, мед, туеса с
брусникой, миски с репой, вареной и пареной, и еще много все
разного, от которого разбегались глаза. И здоровенные братины с
хмельными медами…
Чуть позже,
после пары добрых глотков хмельных медов, сразу же прогнавших
усталость из мышц и тревогу из души, Томас наклонился к товарищу и
прошептал:
—
Святослав, а можно спросить у хозяина, на чем висит упряжь там, на
конюшне?
Варвар
окинул его недоуменным взглядом, причину которого Томас прекрасно
понимал: уж очень неуместным был такой вопрос здесь, за обильным и
дружеским столом. Но затем добродушно ухмыльнулся и зычно
прорычал:
— Ждан, тут
вот мой заморский друг интересуется — на чем это у тебя на конюшне
упряжь висит?
— Энто-то?
Дык ить единорог тут сдуру в медвежью яму угодил. У меня тут
медведя повадились колоды пчелиные зорить. Вот и пришлось им засаду
приготовить… А он и угоди. И преставился, прости господи. Такая
жалость…. Ну и пришлось его разделать. Шкуру кожевнику в город
продали, а рог я в столб вбил. Упряжь вешать. — Тут хозяин окинул
Томаса добродушным взглядом. — А никак он ему понравился? Так пусть
берет. Дарю!
Томас прямо
задохнулся от нахлынувших на него чувств. А крестьянин между тем
продолжил:
— А чего?
Вещица, конечно, не шибко часто встречающаяся, но и, сам знаешь,
редкостью ее тож не назовешь. Единороги, они ведь твари глупые — то
медведь задерет, то волк, а то сами в бурелом забредут, где и
сгинут. У нас почитай в каждом дворе этого добра
навалом.
— То есть,
— чувствуя себя слегка пришибленным, осторожно произнес Томас, — у
вас в лесах водятся единороги?