Но надеждам
Томаса не суждено было сбыться. По дороге к Парижу на них
напали.
Нападавших
было четверо, и трое из них сразу бросились на Томаса. Незадачливый
студиозус свалился с лошади и, прижимая к животу кошель с кубком,
попытался укрыться в придорожных кустах, но налетчики оказались
довольно опытными, умело оттеснив его от зарослей
кустарника.
— Кошель! —
заорал один из них, видимо, главарь. — Кошель, или расстанешься с
жизнью!
В этот
момент послышалось натужное хеканье варвара, а затем его довольный
рев. Налетчики закрутили головами, и Томас, воспользовавшись
моментом, сумел-таки порскнуть в заросли дрока…
— Вот
дерьмо, — послышался голос главаря. — Жак, Пьер, займитесь-ка этим
громилой. А я пока поищу того парня, за которого его преосвященство
обещал нам такую уйму золота…
Как
варвару, безоружному, удалось справиться со всеми своими
противниками, Томас так и не понял. Но когда он, тяжело дышащий и
загнанный, будто лошадь после дерби, затравленно смотрел на
приближающегося к нему с пренебрежительной улыбкой главаря,
Святослав возник у того за спиной, уже вооруженный мечом, и недолго
думая успокоил налетчика ударом рукояти по темечку…
Из
короткого допроса выяснилось, что в Париже их ждут. Да и все
основные дороги на юг, север и запад тоже перекрыты. Так что
оставался один путь — обойти Париж и с максимальной скоростью
двигаться на восток…
До
Йозенсхаффена, маленького городка или, скорее, большой деревни на
окраине Геммелъгонской чащи, они добрались к началу лета, испытав
немало приключений. Томас успел пройти боевое крещение, впервые в
жизни заколов человека кинжалом. А варвар орудовал мечом с такой
легкостью, что, казалось, будто он с ним родился. Когда Томас
сказал ему об этом, Святослав добродушно улыбнулся.
— А считай,
что и так… Первый меч отец вручил, когда мне еще и четырех лет не
было. У нас земля обильная и богатая… И с севера на нее зарятся, и
с юга, и с востока, и с запада. То печенеги жизни не дают, то
урманы налетят, то хазары озоруют, то тевтоны накатят… так,
почитай, всю жизнь то на кремлевой стене, то в седле, то на палубе
лодьи. Да не то, что у вас: две сотни собрал — уже и войско! Коль
орда в набег идет — так земля прогибается…
Так что в
Йозенсхаффен въехали уже не два нищих беглых студента (хотя про
варвара этого, пожалуй, нельзя было сказать и прежде), а прилично
вооруженные, закаленные жизнью и тяготами долгого пути
путешественники. В дороге варвар пытался учить Томаса своему крайне
запутанному и неудобному языку. И если бы не вбитые в голову еще в
детстве поучения отца о том, что умный человек не упускает
возможности пополнить свои знания языков (мало ли где и с кем
случится заключить выгодную сделку), то Томас давно бы уже плюнул
на все эти уроки. А так — продолжал мучиться. И даже сносно понимал
уже, хотя говорил пока еще не очень…