«Неужто я настолько ценен для дела, раз для здоровья и
самочувствия задействовали тайные разработки? Сумасшедший мир,
какую мерзость ты готовишь на завтра?»
***
Мы болтали с Ханако на нейтральные темы. Она рассказывала о том,
как с ней обращались агенты. Я отвечал взаимностью. Потом мы
промыли кости Оттерман, ее ни я, ни Ханако терпеть не могли.
Обретшая доставала сержанта три дня подряд, пока меня из-за
лечебного сна запретили трогать врачи.
На миг нас прервал ночной обход. Медики заглянули в палату и
спросили самочувствие, сверяя показатели на приборах. Под конец
врачи почти выгнали Ханако, но та в своей манере накинулась на них,
умоляя остаться со мной.
— Ему нужен ухо-од и ла-аска! — С воплями, пилящими голову
врачам и мне, Ханако упала в ноги к медикам. После пары криков те
не выдержали и сбежали. — Эта Ханако превосходный манипулятор. Нет
человека, кто бы ни сдался перед красноречием самурая!
— Заткнись, пожалуйста. Просто заткнись. — Ладони закрыли глаза,
чтобы не видеть происходящее. И я нечаянно всхлипнул.
Реакция Ханако не заставила ждать:
— Командир, не плачь!!!
***
Я попал в комнату для допросов через два дня. У меня забрали
анализы, как физиологические, так и психологические. По последнему
составляли псих-портрет, им руководствуются следователи. И, после
процедур, отправили сюда.
Оттерман к принарядилась к встрече. На ней сидел костюм с
брюками, на пиджак нацепили бронежилет. К поясу прикреплена кобура
с пистолетом. Но интересно другое: агента окружала знакомая сфера
барьера.
Лицо Оттерман не обещало ничего хорошего. В уставших глазах
плескалась жажда убивать. Я не знал, сколько девушка подписала
бумаг, прежде чем вновь встретиться со мной, но предположу, в ее
настроении виноват не я, а «потерянный» артефакт.
Артефакт же лежал у меня в пространственном кармане.
Заместо Оттерман начал ее коллега:
— Максим Буденов, вы готовы к сотрудничеству со следствием?
Я проигнорировал вопрос. Орденцы вряд ли помогали, скорее, они
преследовали иные цели. Например, искали причину разлома в земле.
Выискивали того, кто мог объяснить происходящее. Выбирали
кандидата, чтобы спустить на него всех собак, в конце концов.
Почему... как я дошел до этих предположений? Для начала,
человеку на допросе никогда не говорят: «Почему вы живы?».
Возможно, спросят: «Как вы выжили?», — но точно не ударят в лоб
неприязнью. Дальше, какой правительственный орган будет запрашивать
данные по семье, когда преступник сидит, считай, перед тобой? Ход
настолько странный, насколько чудной вопрос.