Стены морга заставили длинные шкафы. Из ячеек металлических
хранилищ слышался хрип, по дверцам стучали. Иногда на «свет»
выбирались бесплотные скелеты, костяшки щелкали по полу, и плитка
разносила тревожность мертвецов к потолку помещения.
Астольф молча наблюдал картину апокалипсиса. Нежить просыпалась,
стягивалась к создателю. Он был триггером, ключом к возрождению
нежизни. В глазах парня теплилось спокойствие, в любой момент
готовое перейти в жару деятельности.
И Дара ловила себя на мысли:
«Он горяч.» — Оттерман закуталась в плащ, чтобы Астольф не видел
ее эмоций. — «И холоден, как лед... Кто он такой?»
Сотни мертвецов столпились вокруг Астольфа. Мужские и женские
трупы склонили щелкающие, хрустящие тела перед некромантом.
«Если он и хирург, то явно Пробудился. И такая сила... Кем
Астольф мог стать в будущем?»
Опасение, с каким Дара шла за Астольфом, общалась с ним,
уступило место интересу. Каждому Обретшему любопытно, какими силами
обладает собрат по могуществу, а агенту из Ордена это любопытство
привито по долгу службы.
Оттерман набрала полную грудь воздуха. Когда сквозь губы
выбежало теплое дыхание, разогревающее прохладу морга, Дара прошла
к Астольфу, расталкивая мертвецов.
— Что мы здесь делаем? — Астольф промолчал. На сосредоточенном
нахмурившемся лице отпечатались тяжелые мысли. — Ты призвал
нежить... Зачем?
Астольф молчал почти минуту. Дрожащая внутри от негодования и
жгучего интереса Дара повторила бы вопрос, не обернись хирург с
тихим ответом:
— Чтобы защитить Швартовск.
Оттерман хмыкнула:
— Защитить Швартовск? Я на это посмотрю... Некромант, защищающий
город с помощью трупов родственников местных жителей — отдельный
тип извращенцев.
— Это и мой город. — На лице Астольфа не дрогнуло и мускула. — Я
родился и вырос здесь. Это мой дом, дом моих друзей и близких. Я
защищу его, чего бы мне это ни стоило.
— Это обернется тебе вечными гонениями. — Дара осклабилась и
демонстративно клацнула зубами. — Как думаешь, будут люди чтить
того, кто через силу возвращает мертвеца на поле боя? Некромантов
боятся, об этом написано столько книг и песен. Ты лишаешь живых
посмертия, за мысль о подобном сжигали на кострах.
Хирург поднял брови:
— Я не говорил, что я Некромант.
Дара хлопнула глазами.
— И кто же ты?
Астольф распростер руки:
— Я Духовод!