Уходя, я напоследок окинул взглядом комнату. В дальнем углу,
там, куда смотрел Хэруо, уцелел кусок расписных обоев: по
выцветшему голубому небу летел белый журавль. На обрывке видны были
голова с клювом и частью шеи, да еще фрагмент крыла. По ним
нетрудно было домыслить все остальное. Такие же журавли красовались
на ширме в моем кабинете.
«Совпадения – знаки, которые нам
посылает судьба.»
Журавли в небе... Говорят, это к
удаче? Я поглядел на мертвеца. Сомнительная удача. Но, с другой
стороны, Одзаки Хэруо жив, и тело у него не хуже
прежнего.
«Окажись я на его месте, я бы,
пожалуй, тоже не остановился перед убийством.»
Перерожденцу повезло. Окажись он
сильней своего противника, убей его – и для него все сложилось бы
куда печальней. А уж мне-то как повезло! После трех месяцев нудного
безделья – сто̀ящее дело!
Да я просто любимец небес!
2
«До самой смерти помнить
буду...»
Я был уверен, что Одзаки
Хэруо сбежал без оглядки. Нет, он ждал
меня за калиткой. Объяснения и извинения были озвучены и приняты,
но вернуться в дом за плетями и кошельком Хэруо отказался
наотрез.
– Пусть эти деньги пойдут на похороны!
– заявил он.
– Достойное решение, – согласился я. –
Что ж, больше мне вас задерживать незачем.
И отпустил перерожденца, вручив
заверенную печатью грамоту о фуккацу. Напоследок пожелал всяческой
удачи: ему еще мать утешать, дела на службе улаживать...
Дождавшись, когда Хэруо скроется из
виду, я двинулся вдоль улицы, бесцеремонно заглядывая через
низенькие, чуть выше пояса, заборы во дворы жилищ. Такое поведение
выходит за рамки приличий, но мною двигало не досужее любопытство,
а служебная необходимость. «Любые действия, направленные на
успешное завершение дознания, являются уместными, если только они
не нарушают закон,» – втолковывал мне архивариус Фудо. Он был прав,
но в первый год службы я все равно стыдился, когда приходилось
глазеть через ограду и колотить в ворота в поисках свидетелей.
Знал, что все делаю правильно, что в этом нет ничего постыдного, а
все равно неловко было.
Ничего, привык.
Сейчас я намеревался выяснить, кому
принадлежит развалюха с покойником. И, если повезет – кто эта
красавица, что зазывает в гости со смертельным исходом?
– Хозяева! Есть кто дома?!
Срывая глотку, я пожалел, что со мной
нет слуги. После того, как Мигеру обрел лицо в смерти, я ждал, что
меня вот-вот позовут выбирать себе нового безликого. Ну, может, не
сразу, но через месяц наверняка. Заживут окончательно раны – и
тогда... Ладно, через два месяца. Через три?