Облегчение волной прикатило от
незнакомца, и тот, обернувшись, махнул своим. Те, подтолкнув
буйвола своего главаря, направили животных поближе.
Передо мной захрустел песок – главарь
подошёл поближе:
– Встань и возьми оружие, времена
нынче неспокойные, зверь, – сказал он, не забывая оглядывать
окрестности, – Нам приходится охранять наши оранжевые земли.
Я послушно взял копьё, и встал,
воткнув оружие наконечником в песок.
– Оранжевые? – удивился я, – Но тут
вроде ещё Жёлтый приорат.
Не снимая ткани, закрывающей пол
лица, незнакомец цыкнул:
– Ну, у нас выбора нет, – он чуть
кивнул в сторону зверя, у которого сабля была в крови, – Странные
дела творятся тут.
– Демоны во плоти, – произнёс тот, и
все звери одновременно коснулись пальцами лба, – О, великое Небо,
защити нас.
Я быстро повторил то же самое,
испытывая самое настоящее облегчение. Кажется, здесь всё ещё
нормальные звери, с нормальными небесными тараканами в голове.
Никаких тебе меток и ереси.
То, что они чисты, и так было видно:
метки я определять научился. А вот ересь, которая проникает в умы,
никогда не увидишь. Она съедает разум, пуская корни сомнений, и
потихоньку вытесняет истинные законы Неба из головы.
Я даже чуть не поперхнулся, ещё раз
проследив за своей мыслью. Это вообще мои мысли?
– Демоны? – на всякий случай
переспросил я.
– Ну, зверями их не назовёшь. Ничего
звериного в них не осталось, только злость и смрад Тенебры, дерьмо
нулячье! – главарь едва не выплюнул эти слова.
Это вызвало у меня улыбку. Ещё одно
подтверждение, что тут звери ещё чтят традиции. Пахнуло ностальгией
– Зелёные Скорпионы были такими же.
О ком говорили всадники, легко было
догадаться. Отдельные безумцы из армии Гильберта, видимо, добежали
и до этих мест.
– Мы – племя Красных Буйволов, – без
особой торжественности отчитался незнакомец, – А ты откуда будешь,
зверь?
Он ещё раз окинул меня взглядом:
– Не пойму, одежды на тебе
какие-то…
– Странные? – непроизвольно спросил
я.
– Разные, рог трухлявый.
Я усмехнулся, слушая удивительный
акцент.
Теперь-то понятно, на что он так
уставился. Где я только не одевался, а последний раз латал и менял
изношенное тряпьё в погибшей деревне. Конечно, это больше смахивало
на мародёрство, но у меня не было особого выбора.
Настал самый важный момент. Мне
предстоит начать свою просветительскую деятельность в Оранжевом
приорате. Но как кто?