— С Андреем Ивановичем обсудить такое надобно, — Митька поднялся
из-за своего стола. — Дозволь письмо графу Шереметьеву
отправить?
— Дозволяю, — я махнул рукой. — Что у меня сейчас?
— Встреча с Остерманом, государь, Петр Алексеевич, — Митька
скрепил письмо печатью и пошел гонца искать, чтобы отправить того в
Нижний Новгород к Петьке.
Еще одно нововведение, придуманное Митькой, что странно без моих
подсказок — это мое расписание на день. Расписанием занимался
Митька, и оно четко регламентировало все мои встречи и занятия
делами. Теперь, чтобы со мной встретиться, необходимо было не
просто челобитную бросить и ждать, когда мне в голову взбредет
принять на аудиенции. Сейчас, необходимо было согласовать дату и
время встречи с Митькой, который утверждал каждый мой следующий
рабочий день в конце текущего. Кроме этого необходимо было обсудить
с моим секретарем какие именно вопросы будут обсуждаться, чтобы я
не выглядел слишком бледно, а успел подготовиться. Все это
распространялось на все случаи, кроме тех, которые я оговаривал
отдельно, как например с Берингом, которого я ждал уже как на
иголках сидя. А ведь сегодня мне еще с одним монахом-расстригой
разбираться придется.
— Остерман Андрей Иванович к государю, — представив посетителя,
Митька дождался, когда один из гвардейцев зайдет внутрь, и только
после этого закрыл двери. Вот сейчас он точно убежал курьера
искать.
— Входи, Андрей Иванович, входи, да присаживайся, не стой
столбом, — я указал рукой на кресло для посетителей. Сам же остался
стоять. Облокотясь о спинку своего кресла. Выглядел Остерман не
очень хорошо. Землистый цвет лица, залысины, потухший взгляд...
Одежда была на нем надета старая, и висела мешком, значит похудел
он сильно, парика на голове нет. Но старается сидеть прямо, только
руки на коленях сложил, чтобы не видно было, как они подрагивают. —
Вижу, бедствуешь ты, Андрей Иванович?
— Не жалуюс, государ, — а русский у него заметно улучшился,
только мягкие звуки не проговаривает. Остерман оглянулся на
подпирающего дверь гвардейца, ну так уголовничек же перед государем
сидит, а вдруг кинется, да как покусает? — Разве я хот раз давал
повод для того, чтобы меня опасатся?
— Не давал, — я покачал головой. — Но ты ведь и воровать у меня
разрешения не просил, и законы как мои и за меня принимать тоже без
моего уведомления подписывал. Али скажешь, что не было такого?