— Зачем позвал меня, государ? Чтоб еще раз обвинения кинут? Я и
так знаю, что виноват перед тобой. Но толко перед тобой, перед
Россией чист я, даже в мыслях не предавал я страну, что приют мне
дала, в трудное время.
— А меня, значит, можно было, — я задумчиво смотрел на своего
бывшего учителя, и думал, правильно ли я поступаю, вытаскивая его
из ямы с дерьмом, где он главным золотарем Москвы сейчас
трудится.
— С тобой трудно было благами не восползоватся, кои в руки как
переспевшие яблоки падали. Я толко понят не могу, как пропустил
момент, когда пропустил его, и ты повзрослел, да того, кто открыл
тебе глаза на Долгоруких, проморгал. За них, кстати, спасибо. Если
бы все не решилось зимой, разорили бы они страну, в темные века, к
Московии скатили бы все начинания деда твоего и прадеда Алексея
Михайловича.
— Зато откровенно, — пробормотал я, глядя на Остермана, который
вместо того, чтобы упасть духом, внезапно словно снова стал тем
безбашенным юнцом, который сбежал в Россию после убийства на дуэли
своего обидчика. — Как тебе твоя новая служба, Андрей Иванович?
— Привыкну, — он скривился. — Понимаю, унизит поболнее хотел ты
меня, государ, Петр Алексеевич, но я-то уже с жизнъю попрощался,
так что, верю, что пожалел ты меня, а служба... ничего, и оттуда
можно ползу найти. Да, если ест время выслушат меня, хочу совет
дат, по старой памяти, да об одолжении просит.
— Любопытно, — я даже вперед подался. — И что же за совет ты
хочешь мне дать, Андрей Иванович?
— Сейчас по всей Москве, да и по приказу твоему, государ, Петр
Алексеевич, в других город и не толко в городах Российской империи
идут строителства наподобие «Болшой клоаки», что еще из Древнего
Рима пришла. Брус внес изменения, чтобы воды с улиц туда же
стекали, и дороги в болота не превращалис. Это похвално, очен
похвално, и правилно. Так вот, мой совет, как старшего золотара
Москвы, — он хмыкнул, но мне понравилась его самоирония, — сделат
отстойник в специалном месте, и туда же приказом все скотобойни
перенести, и всех мертвых животных. Большую яму вырыт. Не одну, а
целую систему. И известъю все пересырат, а потом закрыват
накрепко.
— Постой, ты что же селитряницы хочешь сделать? — я быстро
перебирал в уме возможности. — Но, для получения селитры из всей
этой... — я поморщился, — много времени должно пройти.