— Я согласен, — кивнул Остерман.
— Прекрасно. А теперь перейдем к вопросу, по которому я тебя
сюда и вызвал, Андрей Иванович, — я полюбовался его слегка
перекосившимся лицом. — Давно ли ты, Андрей Иванович, с
Бестужевым-Рюминым разговаривал о герцогине Курляндской Анне
Ионановне?
— Давненко уже, — Остерман потер подбородок. — Болше полугода
уже.
— Что он тебе о ней говорил? Она способна на интригу
политическую большего масштаба? — я внимательно смотрел на его
лицо, пытаясь отследить малейшие изменения.
— Анна Иоановна? — Остерман даже крякнул и закусил губу, чтобы
не заржать. — Да она даже платъе себе выбрат не в состоянии, во
всем полагается на мужчину, который ее в данный момент
ублажает.
— Я так и думал, — я кивнул. — Так вот, решил я вернуть тебя,
Андрей Иванович, на службу в наш дипломатический приказ. Более
опытного человека чем ты, поди еще поищи.
— И в чем будет заключатся моя миссия в Курландию? Вед я туда
буду направлен?
— Туда, — я кивнул. — Ты поедешь Анну Иоановну арестовывать, — я
радостно улыбнулся, глядя на его ошарашенное лицо. — Твое дело,
Андрей Иванович, будет состоять в том, чтобы навести во дворце
герцогини побольше шороха и вернуться оттуда живым. Да, еще надобно
будет точно узнать, кто на сей раз греет ее простыни.
— И всо? — Остерман нахмурился, шевеля губами, словно что-то
просчитывая про себя.
— И все, — я перестал улыбаться, глядя на этот раз жестко. Про
Волконского я тебе говорить не буду, не нужно тебе про князя пока
знать. Хотя, может так случиться, что вам на пару придется к
границе с Россией пробиваться. — Заметь, Андрей Иванович, возвращая
тебя на службу, я не отнимаю то небольшое дельце, что ты хочешь
организовать, и даже буду в нем всячески способствовать.
На этот раз он смотрел на меня гораздо дольше, и наконец
произнес.
— Я еше раз ошибся, думая, что тобой кто-то руководит, государ,
Петр Алексеевич. Я согласен вернутся на службу и начат ее с самых
низов.
— Ну вот и отлично, все детали тебе, Андрей Иванович, твой тезка
расскажет. Тебе сейчас с ним работать придется. Надеюсь, зла на
него ты за свое заточение не держишь, Ушаков всего лишь свою работу
выполнял. — Он понял, что аудиенция закончена. Встал и пошел к
двери, а я никак не мог обнаружить у него признаков того самого
ревматизма, который мучил Остермана еще совсем недавно по каждому
удобному случаю. — Да и еще, Андрей Иванович, — он обернулся, когда
уже стоял возле гвардейца, который на всей протяженности нашей
беседы притворялся слепо-глухо-немым. — Вы не знаете хорошего
мастера по различным шифрам?