— Поберегись! — вопль откуда-то сбоку заставил меня пришпорить
Цезаря, чтобы проскочить опасный участок, где вовсю шло
строительство. Москва была перекопана, но кое-где уже можно было
оценить тот результат, который я пытался получить.
— Фонари нужны, — пробормотал я. — Как только основные
строительные работы закончатся, начнем ставить освещение сначала на
центральные улицы.
— И что будем в фонарях жечь? — деловито поинтересовался
Репнин.
— Не знаю пока, надо думать. Не масло — это точно.
Лефортово уже было оснащено почти нормальной канализацией, и
даже сливным бочком в моем личном царском унитазе. Вообще
конструкция его была примитивной, главное — это подача воды. И для
этой цели в стратегических точках города строились водонапорные
башни. Вода пока подводилась из Москва-реки, и текла по деревянным
трубам, но теперь предусматривалось быстрое добавление очередного
элемента, при появлении в нем нужды. Вот здесь я приложил руки на
все двести процентов. Почти все чертежи были сделаны мною, с учетом
местных реалий. Все чаще и чаще я слышал про «дедову кровь» которая
так внезапно во мне проявилась. Петр первый тоже постоянно что-то
чертил и строгал, так что я никого не удивил проснувшимися
талантами. Собственно, кое-какой водопровод в Москве уже лет сто
как был, но я очень сильно его расширил и слегка усложнил. Опять же
связав с канализацией, которую делали пока что на манер Римской
«Большой клоаки». Не то, к чему я стремился, но на первое время
сойдет. Эйлер прав нужно начинать с малого.
Князь Черкасский ждал меня в моем кабинете. Он был на редкость
возбужден и ходил из угла в угол размахивая руками с зажатыми в них
бумагами. Когда я стремительно вошел в кабинет, он подбежал ко мне
и практически силой вложил бумаги в мои руки.
— Получилось, государь, Петр Алексеевич, у нас все получилось! —
и он снова забегал по кабинету. — Я даже не думал, что удастся
немцев уговорить, о, сколько же крови мне немчура попортила! — и он
погрозил кулаком невидимому мне собеседнику. — Теперь нужно все
станции укрупнить, разъезды организовать опять же. — Я не мешал ему
выражать эмоции. Развернув бумаги углубился в чтение. Когда дошел
до итоговой суммы за сделку, то поморщился. Ничего не могу с собой
поделать, но не люблю много тратить на любые проекты. Вот понимаю
же их ценность, но пока не посчитаю приобретаемую выгоду, хрен кто
у меня хоть копейку получит. Даже Миних притих, потому что, когда
мне в последний раз намекнули на его заявку о своих гонорарах, я
уже без намеков спросил, а не пора ли ревизию финансовых затрат на
строительство Ладожских каналов провести? Так что все, что касалось
денег, вызывало у меня предынфарктное состояние и ощущение, что
казна пуста, и я голодранец.