Кейн улыбнулась и снова посмотрела на Сонм. Ей
показалось, что просвете облаков мелькнул погнутый шпиль высокого
здания:
— Вы не знаете, очнется ли Линнел, но уже
прикидываете сумму, о которой она попросит?
— Несколько дней назад мы решили, что это
«надежда».
Кейн плотнее укуталась в шаль, хотя та совершенно не
спасала ни от холода, ни от сырости:
— Вы поверили мне.
— Разумеется.
Он сказал это абсолютно спокойно, просто
констатировал факт, и было очень странно думать, что человек вроде
Алана Атреса доверился словам Кейн, пусть даже в такой
малости.
— Знаете, вам на самом деле очень повезло. С момента
Первой Катастрофы у схематиков не было даже надежды. Для всех,
кроме вас, независимо от статуса и денег, это все еще
приговор.
— Надежда имеет смысл, только если она оправдывается,
— спокойно ответил он. Внизу, слева от них в облачном просвете
медленно проплывала скошенная вершина какой-то башни. — Вы пока еще
не вылечили меня. Линнел Райт пока еще не очнулась, а платформа все
еще нуждается в срочном ремонте, — он оглянулся по сторонам и
равнодушно пожал плечами. — Угнетающее зрелище.
Умом Кейн понимала, что в глазах постороннего
человека «Трель» действительно была просто платформой в аварийном
состоянии — старой, обедневшей и не стоящей того, чтобы ее
спасать.
— Просто сейчас не сезон, — тем не менее, сказала
она. — Когда этот сад зацветет, здесь станет по-настоящему
чудесно.
Кейн, разумеется, преувеличивала, потому что даже ей
эти розы — маленькие, понурые и очень живучие — не особенно
нравились. Шипов у них было больше, чем листьев, и цвели они
недолго. Просто она выросла рядом с ними, и только потому они имели
для нее значение. Желание доказать их ценность было на самом деле
из детства, и, как и многие ее порывы родом из детства, толкало
Кейн на глупость. После разговора с Тольди, в котором ей
приходилось взвешивать каждое свое слово, наперед просчитывать
последствия, даже хотелось совершить эту глупость. Всего одну,
безобидную:
— Знаете, Атрес, если бы вы увидели этот сад во всей
красе, думаю, вы бы его полюбили.
Он повернул к ней голову, посмотрел абсолютно
бесстрастно. Зрачки сливались с радужкой, и от того казались двумя
аккуратными дырами:
— Я равнодушен к цветам.
— Вы просто не видели, — улыбнулась Кейн. —
Смотрите.
Использовать архетип в ее состоянии было неразумно, и
все же она нашла взглядом красное яблоко и потянулась к спириту под
поверхностью мира. Мираж плеснул наружу, привычно затопил
пространство, и достаточно было всего лишь зачерпнуть, чтобы
вытянуть желаемый образ.