—
Савельев принял, готовы к движению, — доложил в тангенту
радиостанции наш водитель. Следом посыпались доклады от других
машин.
—
Однофамилец, получается, — улыбнувшись, я протянул водителю
руку.
—
Игорь, — ответил тот рукопожатием. — Мужики, вы как к музыке
относитесь?
—
Смотря к какой, — важно заявил Артём.
—
Аким Апачев, слышали такого?
—
Обижаешь! — оживился я.
—
А есть «Лето и арбалеты»? — спросил Макс.
—
Есть, — с ухмылкой кивнул Игорь. — Чичерина ещё есть, «Зверобой».
Нам, правда, магнитолы нельзя ставить, но на каждый хитрый
болт...
—
Врубай! — хлопнул его по плечу Артём. — Врубай, и погнали отсюда
нах*р!
—
Колонна пошла! — Приказал Ахметов.
Взревели двигатели. Головной бронетранспортёр
под чутким командованием Николаича плюнул в небо густым от
конденсата выхлопом и пополз вдоль колонны, выезжая к воротам.
Следом — ГАЗ-66 с росгвардейцами, за ними наш «Тигр», прикрывающий
«Урал-ВВ» с гражданскими. Позади — второй бронетранспортёр и ещё
один «Тигр», замыкающий колонну. Филиппов, к слову, приказ Ахметова
до прапорщика Гарина таки донес: над всей техникой гордо развевался
российский триколор, закреплённый на длинных гибких антеннах. Сила
получилась хоть и небольшая, но страшная: боекомплект везде почти
полный, топлива по самое горлышко. Даже если «люди в черном» и
сунутся, огребут они по самое не хочу — факт. Я откинулся на спинку
кресла и вытянул ноги, уставившись в окно. Апачев в динамиках пел о
«Вагнерах», которые щас подъедут, из салона потянуло сигаретным
дымком и аппетитным ароматом заранее подогретой тушёнки, а колонна
выехала за территорию части, свернула в сторону улицы Щорса и гордо
двинулась навстречу неизвестности.
Красноярский
край,
железнодорожная станция
"Камарчага",
29 июня, воскресенье,
11:00.
Радиационный фон: 120-145
мкР/ч.
Гвардии полковник Ракетных войск
стратегического назначения Евгений Анатольевич Гармаш задумчиво
смотрел на вагон второго пускового ракетного модуля. Типичный
советский рефрижератор, серый и совершенно непримечательный. Только
тележки немного другие, с увеличенным количеством колёсных пар:
всё-таки баллистическая ракета потяжелее замороженных мясных туш.
Человек, далёкий от железнодорожного транспорта, вряд ли заподозрил
бы в таком вагоне что-то неладное, да и на снимках со спутников всё
выглядит максимально безобидно. Слева и справа от пускового модуля
расположились такие же рефрижераторы, под завязку нагруженные
всевозможным оборудованием: технологической станцией с приборами
для термостатирования ракеты и проверки её систем, командным
пунктом с аппаратурой систем боевого управления и пультами
управления пуском ракеты. Следующий серый «холодильник» на самом
деле мастерская-аппаратная, за ней — дизель-электростанция и
вагон-цистерна, замаскированные под обычные почтово-багажные.
Вагон-общежитие и вагон-столовая внешне вообще практически не
отличимы от простых пассажирских. Гордость России и наследие
Советского Союза — Боевой железнодорожный ракетный комплекс. Этих
поездов боялись всегда: Запад ликовал, когда «Молодцев» —
предшественников современного «Баргузина», сняли с боевого
дежурства и отправить в утиль. К счастью, широко освещаемый в
прессе и демонстрируемый западным наблюдателям процесс утилизации
комплексов оказался лишь грамотно поставленной ширмой, за которой
уже вовсю разрабатывались более современные, надёжные и
смертоносные аналоги. Как известно, стратегические бомбардировщики,
атомные подводные лодки и пусковые установки на мобильном шасси —
эффективное оружие сдерживания. Всегда можно поиграть мускулами
перед вероятным противником: передислоцировать пару эскадрилий чуть
ближе к границам НАТО, демонстративно отправить к берегам солнечной
Калифорнии несколько подводных лодок или устроить внеплановую
проверку боеготовности Ракетных войск. А вот БЖРК — это далеко не
игра мускулами, и уж точно не оружие сдерживания. Его задача:
скрытно выйти в заданный район по сети железных дорог страны,
осуществить пуски и... исчезнуть. Нанеся противнику как можно
больший урон. «Поезд-призрак» — так его прозвали железнодорожники.
Несмотря на сильные внутренние переживания, выжигающее по ночам
чувство вины и непрекращающуюся тревогу за супругу и сына, Евгений
Анатольевич... гордился. Он твердо знал, что не его страна начала
последнюю в истории человечества войну, знал, что успешно поразил и
гору Шайенн, и авиабазу Петерсон, фактически обезглавив
Командование воздушно-космической обороны Северной Америки. Правда,
о судьбе штата Колорадо в целом и городка Колорадо-Спрингс в
частности, Гармаш старался не думать. «Сопутствующие потери»...
Точно так же, как для кого-то на другом полушарии сейчас
сопутствующие потери — население Красноярска и его
окрестностей.