—
Гармаш, слушаю!
—
Евгений Анатольевич, это Уваров. Не отвлёк?
—
Говори, Сергей Михайлович, — ответил полковник.
—
Я по поводу общего сбора. Офицерский состав насчет парадной формы
интересуется...
—
Модники, блин, — ухмыльнулся Гармаш, покосившись на свой чехол с
формой.
—
Так повод-то непонятно какой, — смутился Уваров. — То ли
торжественный, то ли не очень...
—
Ну, пусть будет торжественный, Серёжа, — кивнул полковник. — Не в
приказном порядке, но кто захочет — пусть надевает.
Уваров отключился, а Евгений Анатольевич
достал из внутреннего кармана бумажник. Повертел в руках, раскрыл.
Немного наличных, карточки, водительское удостоверение, список
продуктов, когда-то написанный супругой... Такие нужные совсем
недавно вещи теперь обесценились, стали просто бумажками и кусками
бесполезного пластика. А вот на развороте, в специальном кармашке,
спряталось настоящее сокровище: старая семейная фотография в
расклеившемся по уголкам ламинате. На ней — совсем маленький Пашка
в ярко-красном комбинезоне, Света с копной вьющихся рыжих волос и
сам Гармаш, ещё без седины в висках и с капитанскими погонами на
плечах. Улыбнувшись, полковник переложил фото в нагрудный карман
парадного кителя, а бумажник забросил подальше на полку. «Всё будет
хорошо» — подумал он. «Всё обязательно будет хорошо».
***
На
удивление, в зале ожидания оказалось светло и чисто. Это
постарались местные железнодорожники, донельзя восхищенные ракетным
поездом, который последние лет двадцать был просто местной
легендой, передающейся у путейцев из поколения в поколение.
Прибрались в зале, сдвинули к стенам скамейки, добыли где-то
«КамАЗ» техпомощи и подключили освещение от установленного в нем
мобильного генератора. В общем, приготовились должным образом.
Зайдя в зал, Гармаш даже прищурился от ставшего уже непривычным
яркого света люминесцентных ламп. В центре помещения, в четыре
шеренги выстроился одетый в парадную форму личный состав
«Баргузина». Офицеры и прапорщики, тихо о чём-то
переговаривавшиеся, при появлении полковника разом смолкли и
подтянулись.
—
Товарищи офицеры, — кивнул Евгений Анатольевич, встав перед ними.
Задумался, окинул взглядом присутствующих. Машинально отметил следы
сильного недосыпа на лицах и, к счастью, отсутствие каких-либо
признаков лучевой болезни. Военные вообще народ не особо
разговорчивый, да и к поездному фельдшеру их силком не затащишь.
Поэтому недуги приходится вычислять устаревшим способом — на
глаз.