Накануне, как и договаривались, я пришел
вечером к Лене. Думаю, официально называть девушку Еленой смысла
уже нет: слишком много тем мы вчера обсудили. Я притащил с собой
упаковку чая с бергамотом, выменянную у местного заведующего
складом на валявшиеся в рюкзаке смарт-часы от известного западного
производителя. После всего, что рюкзак пережил вместе со мной, в их
работоспособности я сомневался, да и для того, чтобы отвязать их от
учетной записи предыдущего владельца, нужен был интернет, но
местного владыку ящиков и коробок данное обстоятельство совсем не
смутило. Старший прапорщик явно выраженной восточной наружности
часам обрадовался, как ребенок новогоднему подарку, и тут же
нацепил их на руку. Мне же в замен досталась пачка чая, две
маленьких квадратных коробочки с рафинадом, невскрытый брикет халвы
и упаковка одноразовых картонных стаканчиков с эмблемой какой-то
местной кофейни. Учитывая тот факт, что производством нормального
фабричного чая в ближайшее время вряд ли кто-нибудь займется, я
решил, что вышел даже в небольшой плюс. Да и часы мне никогда не
нравились: я купил их когда-то в Новосибирске, будучи немного
нетрезвым и крайне охочим до чего-нибудь новенького.
Вечер выдался на удивление тёплым и уютным.
Так бывает, когда встречаешь человека, к которому идеально подходит
определение «человек-дом». Не напрягали ни кабинет, пропитавшийся
десятками всевозможных медицинских запахов, ни бурчащая в коридоре
радиостанция дежурного. Разговор шёл легко, непринужденно, как у
старых знакомых, не видевшихся добрый десяток лет. Первая кружка
чая — и я узнал, что Лена увлекалась туризмом и безумно влюблена в
горы, вторая — и мы уже обсуждаем любимые фильмы. Вместе с теплом
чая внутри разливалась другая, приятная теплота, мир для нас
сузился до размеров кабинета. Любимые песни, любимая еда. Ей как и
мне не нравилась суета больших городов, больше по душе были
маленькие и уютные городки-спутники. Третья кружка — и я записываю
в блокнот её группу крови. Просто, на всякий случай. А вдобавок
выясняю, что у неё аллергия на нашатырь. Перекрываю эту досадную
новость шокирующей информацией о том, что способен потерять
сознание от одного вида арбузов. Что поделать — отравился в далёком
детстве, осталась забавная фобия на всю жизнь. Четвертая кружка, я
наконец вспоминаю о халве и тут же выясняю, что моя новая знакомая
её очень любит. Мне запомнилась её улыбка, когда я с плохо
скрываемым сожалением заметил, что был бы рад оставлять по утрам
халву на кухонном столе. А еще запомнил, как Лена погрустнела,
когда мы оба, одновременно поняли, что огромный, привычный и
доступный мир, в котором была возможна эта утренняя халва, лежит
сейчас в руинах, за двумя с половиной метрами армированного бетона,
переплетениями городской канализации и асфальтовым покрытием. Там
часто стреляют, там иногда сходят с ума дозиметры, там даже не
видно неба. Я долго ещё потом вспоминал и тот разговор, и это
простое понимание, и фразу Лены: «в другом мире всё было бы иначе,
Дим». Именно в ту секунду я понял, как остро мне необходимо, чтобы
наверху сейчас загорелись своим оранжевым светом фонари, по улицам
и проспектам лениво поползли автомобили, а трижды проклятый банк
напомнил, что через три дня необходимо внести ежемесячный платеж по
кредиту. Но, чудес не бывает.