– Забирай свою писульку и возвращайся,
когда научишься разговаривать по-человечески! А не поймешь
по-хорошему, будешь потом с зоны дочери письма слать. Ты совсем
сдурел, старый, мне, полицейскому на службе, угрожать?!
Да, не по уставу с нарушением всех
правил, отстранением от дел и занесением в личное дело. Но угроз
Ворошилов никогда и никому не прощал! Один раз прогнешься под таких
вот просителей, и они потом на шею сядут.
Охотник поднял с пола смятое
заявление, разгладил его и молча положил обратно на
стол.
– Лейтенант… нет у меня никого, кроме
дочери. Случись что со Златкой, и мне терять нечего, – охотник
смотрел на Ворошилова, как загнанный в угол зверь. – Я в лесу много
кого убивал. И зверье дикое и то зверье, что одежду носит. Не
доводи до греха, прими заявление.
Отец девушки еще раз показал
фотографии следов на своем телефоне.
– Всего шесть часов прошло. Успеете
найти! Проверьте дорожные камеры, телефон и что вы там обычно
делаете.
Тут из коридора полицейского участка
донесся гомон от разговора на повышенных тонах, и вскоре дверь в
кабинет открыли. Да с такой силой, что та едва с петель не слетела,
с грохотом ударившись о пыльный шкаф для документов.
Бабулька в очках, лет за шестьдесят и
поперек себя шире, завидев следователя, тут же упала на колени и
запричитала, перегородив собой дверной проем.
– Не гоните, господин
полицейский!
– Я вам не господин….
Успел вставить лейтенант, но
собеседница его уже не слушала.
– Внука с внучкой у нас украли!
Позвонили, говорят домой идут, на ужин. И не пришли, – бабка
подняла голову, сняла очки и стала вытирать слезы. – Мы их и по
дворам искали, и людей спрашивали. Никто ничего не видел. Только
машину черную и большую.
Ворошилов нервно сглотнул. Чуйка мента
орала благим матом, сообщая о том, что теперь дело пахнет
керосином. Ну а как еще?! Двух заявлений о похищении в один день
так просто быть не может.
Тут в коридоре снова раздались крики,
причем сразу от нескольких человек. Складывалось впечатление, будто
группа людей полумирными методами штурмовала пост дежурного,
пытаясь пробиться внутрь… к следователю.
Появление на пороге кабинета мужчины с
раскрасневшимся от бега лицом Ворошилов встретил уже догадываясь,
что тот скажет.
– Тут это… у меня сын пропал. Он со
мной по телефону говорил. И тут к нему машина какая-то подъехала, –
сняв шапку, мужчина стёр ею пот со лба и указал рукой в коридор. –
Там на входе еще трое таких же, как я. Ты это… скажи мне, командир…
что вообще происходит-то?! Кто наших детей крадёт?