Большой гурьбой сироты вывалились во двор и построились по
четыре человека в ряд. Три прямоугольника, десять на четыре, итого
сорок человечков в каждом. Одна коробка - один барак, все
вперемешку, мальчишки и девчонки разных возрастов, от десяти до
пятнадцати лет.
Мы - это все, что осталось от каганата Дромов, как нам говорят.
Наверное, это так, но я давно уже не верю воспитателям, а кого-то
другого, кто бы мог это подтвердить, ни разу не видел. И все, что у
меня есть от прошлого - небольшая татуировка на правом предплечье:
неведомый хищный зверь в плетении травяного узора. У остальных
приютских мальчишек тоже есть татуировки. Разные. Как правило,
звери. Но что они значат, никто объяснить не мог или не хотел. Нам
бы день прожить и в ночь уцелеть. Поэтому, зачем думать о том, что
бесполезно, не помогает и никак не влияет на жизнь, а наоборот,
может вызвать ярость воспитателей? Вот мы и молчим. Только между
собой можем что-то обсудить, а всех остальных людей привыкли
воспринимать, как недоброжелателей.
- Бегом, доходяги! - зарычал Матео и мы разбежались по рабочим
местам.
Мальчишки метут двор и рубят дрова. А девчонки по хозяйству,
готовят завтрак, прибирают в бараках и домике воспитателей.
Мне без разницы, что делать. Но больше всего люблю колоть
дровишки, ибо каждый раз, когда колун входит в сучковатый чурбак,
представляю себе, что это голова одного из воспитателей, или мадам
Эры. Опять же мускулы хорошо растут после такого труда. А они мне
нужны. С пропитанием в приюте все хуже, а организм требует свое.
Вот и приходится постоянно выбираться в город, еду воровать, а там
шпана местная. Но ничего, мы с дружком пареньки хоть и худые, но
крепкие и жилистые. Пару раз всерьез схватились с попрошайками и
заставили себя уважать. Сначала подрались, а потом они стали нас к
себе звать. Нормальные парни оказались. Такие же, как и мы, только
местные.
- Завтрак! - вновь прозвучал голос Матео и я побежал к столу.
Нельзя показывать, что сыт. Могут строго наказать, тут не
забалуешь. Парня из первой группы, Курбата, как-то поймали с
яблоком в кармане, и ему влетело. Били всерьез и пороли до тех пор,
пока он сознание не потерял. Как Курбат выжил, не понимаю. Однако,
вон он, стоит. Хоть и горбатый, но живой.
На завтрак баланда из кипяченой воды и квашеной гнилой капусты с
тремя рыбьими головами на сорок человек. Не густо.