- Не смейте игнорировать меня!
- Я просто жду, миледи, когда вы
выскажете все обвинения. Хочу ответить на них скопом.
- Тьма сожри, одного уже достаточно,
чтобы вы сгорели от стыда! Но пожалуйста, вот еще: вы не верите
ему! Открыто сомневаетесь в нем, хотя Нави не раз и не два
доказывал свои невероятные таланты!
- Услышала вас. Что-нибудь еще?
- О, да! Нави юн и раним, вы могли
это заметить! У каждого из нас свои недостатки. Я потеряла память,
вы – ленивая грязнуля, у Нави – тонкая душа. Нужно быть
снисходительными друг к другу, а не бить по больному!
- Как это мило с вашей стороны…
Желаете еще добавить?
- Главное, миледи! Он – бог! Вы что,
идова еретичка, чтобы так говорить с богом? Желаете на костер?! Я
это легко устрою, раз уж сплю под вашими ягодицами!
- Миледи, я напугана. Позвольте мне
теперь ответить.
- Уж будьте добры! Имеете ли хоть
какое-то оправдание вашим поступкам?
- Да, и вы его прекрасно знаете.
- Ума не приложу!
- Подумайте.
Дороти пнула верхнюю койку с такой
силой, что скрипнули доски. Карен перегнулась через край:
- Леди Дороти, попробуйте окончить
мою реплику. Я так обращаюсь с Нави потому, что он… далее идет одно
слово, угадайте его.
- Он бог, а вы еретичка!
- Это пять слов, а нужно одно.
Дороти выбросила руку и ловко поймала
Карен за волосы:
- Еще одна насмешка, и я сдерну вас
оттуда.
- Безумец!
- Что?..
- Сумасшедший! Вот недостающее слово.
Нави – блаженный. Малахольный. Мозги набекрень. Клопы в голове.
Мамкино горе. Выпал из колыбельки, стукнулся темечком. Желаете еще
метафор?..
Дороти отпустила соседку и удивленно
разинула рот:
- Вы все еще верите…
- В его безумие? А что должно было
разрушить мою веру?
- Я здорова, и вы здоровы! Нас
запихнули в лечебницу силой!
- Нас – да. Но Пэмми в полнолуние
бьется о стену головой – либо чужой, либо своею, коль чужой не
имеется. Бикус жрет экскременты – трижды был пойман. Сара Сандерс
слышит голоса умерших. Причем они звучат в ее животе, Сара
сгибается ухом к пупку, чтобы лучше расслышать. А Вильгельм из
Мейпла верит, что он – Праотец Вильгельм. Одно время повадился
постреливать Перстом в тех, кто ему не нравился. Выставит
указательный палец и орет: «Фшух – ты горишь! Пламя, пламя!»
Однажды сильно взбесил медбратьев, и палец ему сломали. С тех пор
Вильгельм не стреляет, а пишет священный труд. Только он
безграмотен, потому вместо букв рисует крестики.