Дорога шла через поле к кладбищу, за которым начиналась
Волонтеровка. Сегодня на кладбище кого-то хоронили, и чтоб войти в
город, следовало пройти мимо процессии.
И Павел задержался в развалинах у дороги.
От дома, некогда стоящего здесь, осталась лишь шелковица и
саманная стена.
Пашка не знал, в каком году сей дом осиротел и рассыпался в
прах. Но парень подумал, что кто бы тут не жил – был человеком,
возможно, и нелюдимым, но хорошим.
Шелковица ведь такой фрукт, что варенья из него не сваришь,
настойки особо не приготовишь, на зиму не запасешь.
Зато у двора – всегда полно шумной детворы и людей, падких до
дармовой сладости.
Вот как странно: кто бы не построил этот дом, уже лежал в земле.
Были ли у него сыновья – неведомо. Если и были, то отцовский порог
забыли. Но над этим всем зеленело дерево, посаженное рукой,
обратившейся в прах.
Уж не понятно, почему шелковица стала плодоносить в конце
августа. Может, тому виной было дождливое лето, и дерево просто
спутало месяцы.
Пашка знал – так иногда бывало. На дворе у его бабки росла
безумная акация, которая цвела круглое лето и даже часть осени.
Глядя на похороны, Павел срывал ягоды и отправлял их в рот.
Скоро его руки стали синими, словно у школяра после чернил.
Анархист ел жадно – аппетит придавали пройденная дорога, и, как
ни странно, похороны. Для кого-то радости земные закончились… А он,
Павел, все еще жив. И ведь непонятно, кому из них двоих
повезло.
Потом, когда похороны закончились, прошелся улицами
Волонтеровки.
Ранее ему приходилось здесь бывать, но нечасто, раза два-три, и
то случайно. Поэтому Павел шел, не боясь быть узнанным. Он глядел
на здешнюю жизнь, на детей, играющих в пыли, на хозяек, судачащих о
жизни. Проходящего мимо анархиста они провожали настороженным
взглядом – чужаков здесь не любили, впрочем, как и везде.
Волонтеровка была поселком, где люд обитал не то чтоб богатый,
но зажиточный. Здесь крыши крыли все чаще железом - не соломой, в
каждом дворе мычала корова, а то и несколько.
Конечно, подобно всем украинцам, здешние тоже постоянно
жаловались на жизнь, на погоду, на неурожай. Что не мешало им
строить каменные дома, покупать коров и поросят, закатывать свадьбы
на весь мир. И менять в своей жизни жители Волонтеровки ничего не
хотели. Оттого анархисты здесь не пользовались популярностью.