Аделаида кивнула:
- Таки да…
-
Было почти полнолунье, но луну то и дело накрывали рваные тучи.
Лес ночью казался неприступной стеной, однако Мордка легко находил
в нем дорогу.
В путь собралось много людей, желающих покинуть Россию –
полдюжины, почти караван. Каждому Блинчиков раздал заплечную сумку
с чем-то контрабандным, но сам предусмотрительно шел налегке.
В вершинах телеграфно стучали ветви деревьев. С неба падал
тонкий снежок. Павел вспомнил день вчерашний: прошлой ночью тоже
шел снег, но в полдень было даже жарко, солнечно, снег растаял еще
до обеда. Павел думал: каков смысл в снеге, если он растает к
утру?.. Но снегу было плевать на смысл. Он просто шел.
Шли и беглецы. В лесу было тихо. Настолько тихо, что было слышно
не то, что шаги, но и дыхание идущих рядом. Несколько часов Павел
ежеминутно опасался окрика, выстрела. Но нет. Где-то далеко
прокричал сыч, еще более далеко дал гудок паровоз. Причем гудел он
будто впереди.
Когда луна скатилась к горизонту, угрожая погрузить все в пучину
темноты, Павел собрал силы и догнал Мордку, резво идущего
налегке.
Спросил:
- А где же граница?..
- Хто?..
- Да граница… Кордон, «нитка» ваша?..
- Нитка-то?.. Да тама она…
И Мордка указал себе за спину:
- Да версты четыре как уже все. Порвали нитку…
Спустились в долину, на хутор. У хаты ровно такой же, как и та,
возле которой начался переход границы, Блинчиков разрешил снять
сумки. Потом милостиво указал на тракт.
- По нему версты три и станция!
- Всего хорошего! – сказала Аделаида на прощание.
- И вам таки не кашлять, – отозвался Мордка.
Заканчивался год 1908-ой, скучный во всех отношениях. Начинался
следующий, с виду непримечательный 1909-ый. Дабы развлечь
читателей, газеты публиковали прогнозы предсказателей. Некий Старый
Мавр якобы из Лондона сообщал, что грядущий год сулит всяческие
бедствия, печальные происшествия особенно для Англии и ее колоний.
Обещан был опустошающий пожар в лондонском Сити, невиданное
землетрясение в Индии и на закуску – небывалое бедствие над
Нью-Йорком.
Газеты с подобными пророчествами расходились словно горячие
пирожки в голодный год. Всем интересно знать завтрашние новости и
нестерпимо скучно жить в мире без катастроф.
Джерри зевал, пролистывая страницы: медиумов он ни капли не
ценил, хотя и признавал, что в мире слишком много
необъяснимого.