Парень повертел в руках папироску, ничего не оставалось делать,
как затянуться. Дым ударил резко, словно кулак – сразу поддых, в
мозг. Павел закашлялся.
Полицмейстер одобрительно похлопал его по спине:
- Ну-ну, сердечный… Отвык уже, видать. Я вот тоже все думаю
бросить. Хотя в твоем случае, уже никакого значения не имеется:
бросишь или нет… Да… Ладно, к делу. Думаю, от твоих правдивых
показаний толку мало будет: друзяки твои нас ждать не стали,
сдымили. Потому тебе надо все на себя взять - чтоб ты главарем
выглядел. Ну и чтоб обязательно покаялся в суде, признал вину. Тебе
слава, мне тоже… Взамен обещаю - умрешь быстро. Я сам проверю
веревку. Годится?
Пашка кинул.
- Вот и чудно, – подытожил полицмейстер. - Так чего я хотел
спросить…
Запасное Бюро как раз собралось на совещание: из Чухонии прибыл
офицер, который расследовал слухи о появлении в тех краях ведьм,
колдунов и прочих неясных субъектах.
Офицер вернулся в расстроенных чувствах, был донельзя
рассеянным. На вопросы даже после долгих раздумий отвечал
невпопад.
Он как раз рассказывал о том, что в какой-то глуши имел беседу
со стариком.
- И вот мы с ним пили… Или наоборот… И вот он мне рассказал, что
у кого-то из их деревни троюродный сын работает царем на полставки
не то в Китеж-Граде не то в Берладе. И шлет оттуда лом-траву. Кто с
ней чай попьет – тот, значит и летает…
Майор Литвиненко, слывший в бюро главным циником, перебросил
папиросу из одного угла рта в другой, спросил:
- Но вы же ему объяснили, что так быть не может!
- Объяснил.
- А он что?
- А что он? Ничего не сказал. Просто пожал плечами, сел на метлу
и улетел.
Все присутствующие за столом выдохнули:
- Быть не может!
Вернее все, кроме Литвиненко.
- Какая-то отрава наверняка, вроде морфия… - заметил он. –
Галлюцинация.
- Помилуйте… - ответил штабс-капитан Горский. – Откуда нынче в
деревне морфий! Там всю жизнь самогоном балуются!
- О-о-о! Да вы отстали от жизни! Сейчас имеются другие
развлечения – к примеру, грибы, мак… Белладонна, волчья ягода. Или
вот я слышал, что появилась какая-то особенная плесень.
Генерал Инокентьев в своих бумагах сделал пометку: похоже, на
сей счет у него имелось собственное мнение.
- А что там с медиумом из Мелитополя? – спросил он.
Горский махнул рукой:
- Оказался обыкновенным шарлатаном.
- Неужели? Как жаль, право, как жаль…