Старик в белых одеждах, лица которого не было видно, ходил
влево-вправо по самому краю утёса, словно не замечая ни чудовищного
холода, ни бушующей стихии, ни давления, и голос его разлетался по
всей округе вместе с порывами ветра.
— Тренируйтесь усердно! — грохотал голос, — терпите, даже
если боль невыносима, держитесь, пока кости не начнут крошиться!
Тело должно быть подобно железному дереву, а атра — соком, который
питает его! Лишь так, путём тяжелых тренировок, вы сумеете
преодолеть ту пропасть, что отличает вашу жалкую лужу от
полноводного Озера!
— М...мас-стер! — дрожа от холода, с трудом вымолвил лысый
здоровяк, когда старик проходил рядом с ним, — а ч-что о-т-тличает
п-пруд от о... Оз-зера?!
— Что отличает обычный пруд от обычного Озера?
— Р... р... раз-змер?
— Размер, — фыркнул старик, — источник, олух! Озеро усохнет,
лишь когда усохнет та река иль ручей, что его питает.
— Н-н-но в-в ч-чём т-тогда п-пропасть м-между д-девятой
ступенью и... — второй ученик не договорил, старик подошёл к нему и
огрел по спине узловатой палкой.
— Вопрос твой глуп, ученик, как и ты, — ворчливо отозвался
старик, после чего повысил голос и крикнул так, чтобы слышали все
на утёсе, — девятая ступень — есть предел человеческий.
Тренируйтесь изо всех сил, ибо когда придёт время — откроется
вам!
С очередным порывом ветра, фигура учителя исчезла, растворившись
в тумане мимолётного воспоминания. Исчез утёс, туман рассеялся и
грохот раскатов грома вновь ворвался в уши. Воспоминания пронеслись
в голове Эдвана в тот самый миг, когда его сосуд души задрожал и
плёнка на нём пошла рябью. Тело пронзило вспышкой невыносимой,
чудовищной боли. Она подобно гигантской прибойной волне заполнила
его с макушки до самых кончиков пальцев, не оставив места ни для
чего другого, и именно в то мгновение наивысшей слабости, когда
Эдван потерял счёт времени и не мог уже и думать ни о чём другом,
он с удивлением обнаружил, что начал... чувствовать.
Чувствовать дрожь атры глубоко внутри, ощущать, как совсем
маленькие, почти незаметные частички силы не просто насыщают
истязаемые страданием мышцы, а проникают ещё глубже, в те самые
крошечные, невидимые глазу частички его собственного тела, о
которых он никогда раньше не слышал. Чувствовать, как все девять
ядер в сосуде начинают медленно притягиваться друг к другу,
кружатся в причудливом танце, распространяя настоящие волны атры
вокруг себя.