Меркулов и Судоплатов при этом переглянулись. А привлекать
придется. Уже ощущается острая нехватка квалифицированных кадров.
Возможно, получится вернуть большинство уволенных сотрудников, а
иных вообще освободить из тюрем.
- Товарищ народный комиссар, - обратился к Берии Лукин. - В
приемной ожидает майор Крамаренко. Он чуть более меня общался с
капитаном Жуковым. И он последний, кто его видел в живых.
Берия позвонил секретарю:
- Пригласи Крамаренко.
Майор вошел, и доложил, прикрыв дверь:
- Товарищ народный комиссар, майор Крамаренко по вашему приказанию
прибыл!
- Проходите, товарищ майор, - сказал нарком.- Садитесь. Что можете
сказать о капитане Жукове?..
* Брайтенбах? Или Вилли Леман — сотрудник гестапо,
гауптштурмфюрер СС и криминальный инспектор. Тайный агент советской
разведки с 1929 года.
Выкладываю эпизод пока в этой главе. Потом он может
переместиться в будущие главы.
Маша тщательно - полоскала и отжимала тряпку, в которой теперь
никак не угадать бывшую когда-то гимнастерку, и вновь терла пол. По
сторонам старалась не смотреть. Тяжело видеть страдания людей. И
слышать многоголосый стон и крики боли, и никуда не денешься. Уже
четыре дня в госпитале, но привыкнуть никак не получается. Как тут
привыкнешь? Вскрикнул ранбольной - Маша невольно вздрогнет. А
раненых в госпитале битком, везут и везут, даже в коридорах койки
стоят. Полы мыть приходится часто. Что поделать, если грязь
постоянно наносится с улицы. Санитары ранбольных несут, лекарства
привозят, посыльные снуют туда-сюда, врачи с медсестрами выходят в
редкие минуты покурить или просто подышать. Кроме мытья, приходится
ухаживать за больными. Поить, кормить и помогать оправляться. К
последнему тоже пришлось привыкать.
- Сестричка… - хрипит тяжелораненый боец с койки, - пить…
пить…
- Сейчас! – спохватывается Маша и, оставив швабру у ведра, бежит к
корзинке с бутылками воды.
Раненый голову поднять не может, значит надо налить чуть-чуть в
глубокую ложку и поднести к губам. Кому воды можно вволю, комто
дать только-только, чтобы немного жажду утолить, а некоторым пить
вовсе нельзя, лишь губы и полость смочить. Это Мария знала, старшая
медсестра несколько раз повторила.
- Спасибо… - выдохнул боец и бессильно откинулся, закрыв
глаза.
Маша вернула посуду в корзину и вернулась к мытью полов. Протирая
половицы, сместилась к следующей койке, где остановилась, глянув на
лежащего. Этот ранбольной несколько дней был без сознания, лишь раз
очнувшись во время перевязки. Молодой, но геройский – санитары
рассказали, что подобрали его около сгоревших немецких танков. Имя
бойца выяснить не смогли – документы сгорели, а сам, когда очнулся,
ничего не смог сказать. Маше особенно было жаль его, почему-то
запал он в сердце.