– Звучит как вызов. А вызовы я люблю, – не собираюсь сдаваться. – Но часок в обед урвала бы. Вряд ли кому-то от этого станет хуже.
– Как хочешь, – жмет он плечами и выходит на улицу, а я за ним, по щиколотки погружаясь в траву. Брр, мокрую!
– Это что, роса? – зябко ежусь, перешагивая участки травы. – На моей даче был бы ровный газон.
– И рабы, которых бы ты гоняла, – отвешивает комментарий, проходя в сарай с курицами. Они квохчут на своих насестах, а Баров деловито идет искать «клад».
– На что ты намекаешь? – интересуюсь с легкой досадой. Разве я была замечена в снобизме?
– Просто предположил, а ты что подумала?
– Что ты считаешь меня властной и высокомерной снобкой, что же еще? – злюсь, от нечего делать тоже присоединяясь к поиску яиц.
– Ты можешь быть какой угодно, Исаева. Это твоя жизнь.
Снова отгораживается от меня, и хоть я не должна реагировать, его слова меня задевают. Неизменно дергают струны души. Он хочет добраться до чего-то во мне, привести к какому-то выводу. Или просто бакланит? С Баровым никогда не знаешь, что у него на уме. Парень-загадка, которого хочется раскусить.
– Нашла! – забываю я обо всем на свете, обнаружив такое знакомое яйцо, но не успеваю протянуть руку, как курица, вроде бы спокойно сидящая сверху, пикирует вниз, прямо на меня, с грозным квохтаньем…
Арсений
Хожу по сараю еле-еле, с трудом сдерживаю зевоту. Ноги неповоротливые, как два бревна. Бросаю взгляд на Исаеву.
Кто-то дрых без задних ног, а кто-то мучился. Этой ночью я ни черта не спал. Ощущал под боком женское тело и не мог избавиться от желания его касаться. Ее касаться. Моей чертовой бывшей, которая навязалась – не отлепишь. Репей настоящий.
Руки жгло от этого навязчивого ощущения, кожа зудела, тело напрягалось. Натянутой струной звенело. Не могу определить, то ли я себе испытание устроил, то ли ей так извращенно мщу.
Скорее, сам угодил в капкан, который установил для нее. Думал, будет просто, развлекусь и устрою экзамен ее выдержке, а в итоге провалился сам. Лузер. Переоценил свои возможности, когда началось испытание в полевых условиях.
Не успеваю предупредить о бесноватой курице и лишь с хохотом наблюдаю, как Исаева в ужасе выбегает из курятника. Сам же прихватываю несколько яиц в заранее подготовленную плошку и выхожу за ней.