Александр тенью скользил по сумрачным лабиринтам, чутко
прислушиваясь к звукам, доносящимся из келий. Однако в основном
из-за дверей не слышалось ничего. Лишь изредка мерное похрапывание
дрыхнущей монастырской братии.
Неожиданно в щель из приоткрытой двери одной кельи мелькнул
слабый луч света. Александр осторожно склонился к проему. Голос,
принадлежащий "старшему по хате", узнал сразу.
Обрывки разговора в сути распоряжений сомнений не вызывали: "В
сыскное... барин и слуга, Со слободы из заречья. "
"Сдал, сволочь, - покачал в расстройстве головой Саша, - ну что
за люди"?
Он едва успел вжаться в нишу, как дверь распахнулась, и кто-то
маленький, в длиннополой одежде, проскользнул мимо.
Чуть погодя свет лампы качнулся, это хозяин кабинета, окончив
инструктаж, тоже последовал прочь. Едва шаги стихли, Александр
шмыгнул внутрь. Слабые лучи восходящего солнца с трудом, но
позволяли разглядеть скудную обстановку. Внимание привлек высокий
столик.
"Как его, секретер, или бювар? - всплыли в памяти начитанного
афериста слова. - Какая разница, - он сноровисто осмотрел предмет
интерьера. - Закрыто. А если вот так?"
Александр нажал на угол и резко потянул крайний ящик. Язычок
замка освободился от защелки.
"Бумаги? Пригодятся. Господи, прости меня, грешного", -
перекрестился лихоимец, однако, собрал документы и сложил в карман
мокрого сюртука. Проверив еще пару емкостей и убедившись, что кроме
бумаг ничего интересного нет, проделал обратные манипуляции,
восстанавливая статус-кво.
"А не нужно было на нас мусорам стучать", - злопамятно подумал
он.
"Не я первый начал", - попытался найти оправдание святотатству.
Уже покидая кабинет, заметил висящую на крючке добротную рясу,
панагию, и несколько головных уборов, похожих на котелки, с
покрывалом.
Сложив барахло в похожий на армейский вещмешок рюкзак, Санек
собрался выскочить наружу.
Однако замер и, выудив из кармана несколько серебряных монет,
положил на стол.
"Будем считать компенсацией", - он сам подивился возникшему в
нем порыву. И дело было вовсе не в принадлежности барахла
священнику. Сам факт хищения, вот что вызвало неприятное чувство.
Уже на бегу, он с изумлением попытался осознать новые ощущения.
Вернулся вовремя. Едва он уселся у источающей благодатное тепло
печурки, как в каморку вошел сторож. В руках у взалкавшего старца
оказались пара стареньких, латаных балахонов и еще какие-то
куртейки, название которых Александр не мог даже и представить.