– Добрый день, чужеземец, – сухонькая старушка в простом сером
платье с высоким воротником не выдержала первой, с нетерпением
простучав острыми ногтями по крепкому дубовому столу с магически
мерцающей столешницей. – Чем банковский служащий может помочь?
– Я открываю счет в банке Вальдиры.
Рокочущий голос полуорка наполнил небольшую сторожевую башенку –
одну из двух центральных бревенчатых – басовитым эхом. Тень от его
массивной нависающей над столом фигуры поглотила старушку, что не
впечатлило никого из присутствующих.
Помимо самой служащей на выезде, здесь находилось еще трое –
один откровенно скучающий стражник-человек у выхода и два
короткобородых гнома, представляющих собой не меньшую, если не
большую угрозу – Банк Вальдиры славился своей несокрушимой
охраной.
Полуорк не стал знакомиться по очень простой причине –
банковские служащие были почти непрошибаемы на мелкую лесть,
грубость, просто невежливость и прочее подобное. Можешь не
здороваться, можешь, наоборот, рассыпаться и растечься булькающей
медовой лужей… толку ноль. А ведь это просто медный винтик крепкого
банковского механизма, что обслуживает весь мир Вальдиры…
Люцериус знал немало о Банке Вальдиры. Очень немало. Но сейчас
ему это никак не могло пригодиться. Разве что самым малым – так он
знал, что через день на сторожевому посту Чешлотросов Оплот
появляется почти на весь день выездной банковский клерк,
сопровождаемый немногочисленной охраной.
– Открытие личного банковского счета, – почти пропела старушка,
проводя рукой над дубовой столешницей.
Мгновение… и с легким мерцанием на столе появился закрытый
бумажный фолиант в кожаном переплете.
– Даже не позолочен, – полуорк сморщился как от зубной боли и
скорбно качнул головой. – Ростки уравнивающей демократии надо
рубить беспощадно…
– Господин Люцериус Великолепнейший. Ваш счет открыт. Какое
количество наличных желаете внести?
Еще раз тяжко вздохнув, Люцериус открыл принесенный саквояж и
принялся выкладывать на стол перевязанные красными лентами тяжелые
мешочки. Сто, двести…
– Семьсот семь золотых монет и сорок серебряных, – пропела
служащая, наблюдая, как деньги тонут в дубовой столешнице. – Стул
уважаемому клиенту…
Один из гномов с легкостью поставил сзади полуорка крепкий
дубовый стул с кожаным сиденьем. Опустившись, Люцериус поставил сам
саквояж на стол и добавил: