- Добавлю, что вертушка в руке исследователя могла вообще не
крутиться! - очередной невнятный бред окончательно добил
недотыкомоков.
- Ну, это же так просто, Ватсоны!
И Олег начал ездить по ушам и по логике известным простым
примером, характеризующим потенциальный эфирный ветер. В
безветренную погоду по шоссе несётся автомобиль, обдуваемый
встречным потоком, а рядом с шофёром сидит Майкельсон и держит в
руках вертушку. Которая безостановочно вращается под давлением
создаваемого ветра. Вроде всё просто и понятно, когда машина
является кабриолетом, да ещё без переднего стекла. А что делать,
если экспериментаторы закрыли все окна в авто и утверждают, что
никакого ветра нет, так как вертушка неподвижна?
Тут уже не выдержал академик, потребовав объяснить каким образом
можно закрыться от эфира, если он вдруг действительно есть.
- Алексей Степанович, вдумайтесь! Может быть эфир обтекает тот
гравитационный пузырь, которым является Солнечная система? И внутри
такого яйца замерять бессмысленно, нужно лететь на край гравизоны.
Эфир, ведь, отменили раньше, чем попытались создать серьёзную
теоретическую базу под его свойства.
- Но это же чушь, - снова возопил студент рядом с ухом, - тогда
получается пространственная сетка координат, привязанная к эфиру. А
это уже против теории относительности!
- Ага, ага, ты абсолютно прав, Эйнштейн создал свою собственную
частную теорию, ничем не подтверждённую. И чтобы она была хоть
чуть-чуть логичной - пришлось её подпереть целым подворьем
костылей-парадоксов, а то рухнет от слабости.
Звонок прекратил наглый наезд на авторитетов физики и
мироздания, а академик Щукин пригласил Старкова к себе в кабинет,
благо у него имелось окно в расписании...
Глава тринадцатая
Старков, довольный удачным знакомством уже подходил к дому,
когда вспомнил про одежды, дожидающиеся в общаге. Пришлось
совершить разворот и стремительным жанатурмысом двигать за
шмутками. Девушки ожидали своего подопечного, занимаясь попутными
необходимостями. Одна лишь Вика вертелась перед зеркалом,
разглядывая саму себя в напяленной Олеговой рубашке. Всё бы хорошо,
но непокорная грудь не позволяла застегнуть верхние пуговицы.
- И не смотри на меня умоляюще, - с ходу прокомментировал Шмын,
- нечего такие дыньки отращивать. Дуй переодеваться, пока я в тебя
не влюбился.