Принял вызов старшего сына и доказал, что пока ещё нет того самца, который победить бы его мог.
А потом израненного Зувра отправил восвояси, и тот ушёл. Затаив дикую обиду, увёл с собой свору верных хвостов, которые ему близки были по битвам. С кем рос, кто поддерживал его в расколе стаи. Кто не пожелал оставаться на “брачный загон”, который отец огласил.
Слухи о таком поступке Альфы долетели до Асмуда с Ярэдом. Братья уже давно шли своими дорогами, и, несмотря на то, что не было меж ними с тех пор больше прежней сплочённости, решили поддержать брата: затеяли супротив отца заговор и сели за один стол, раздумывая, как укрепить свою власть вдали от Альфы, а потом и его с трона сдвинуть!
Конечно, о том прознал Роден. Злился на сыновей. Не понимал, почему они так своевольничают, а жрица как назло речи свои ядовитые льет:
– Нет тебе спасения, я предупреждала, что всевластие губит. Ты пожелал не своего – теперь тебя ждёт за это расплата.
– Чем была плоха моя власть?
– Власть в одних руках – тирания и вседозволенность. Даже боги не имеют безграничной власти: у каждого своя сила и своя стезя, и это помогает избежать войн меж ними. А ты, мой Альфа, забылся, что являешься всего лишь одним из любимцев Аура, а он не управляет природой. Мать– природа сама решает, кому жить, а кому умереть. Потому твой род проклят.
– Проклятие, проклятие, – чертыхнулся зло Роден. – В чём его суть? Какую хворь на нас нашлёт природа?
– Проклятие в одиночестве состоит. Зверь нелюдим и обозлен, как ты. Вот и будете вымирать...
– Так мы ВСЕ звери, – напомнил мрачно Альфа. – Ты, люди, мы и другая живность...
– Животные скорее, – согласилась спокойно жрица. – А вы, волколаки, лютые Звери. И быть вам одинокими по судьбе!
– Мы того не страшимся, – отмахнулся Роден.
– Так ли? – нежно улыбнулась жрица. – И потому ты из– за любимой пошёл супротив богов? Разве не это главное доказательство, что без пары тварь себя теряет?
– Себя потерял, – кивнул ровно, – но у меня есть дети, есть стая...
– Были дети, и сколько от стаи осталось? От семьи твоей? – уколола беззлобно, но с явным умыслом.
Странный вопрос… Альфа задумался, порылся в памяти и к удивлению осознал, что от хвостов– то немного осталось. Ежели раньше полчищем несметным, как рекой живой, двигались, покоряя земли, то теперь каждый загривок был на счету. А их ряды настолько стали малочисленными, что почти каждого волколака в лицо знал. Сглотнул удушливо Альфа, а Ясновидица продолжала: