- Да, тебя уже можно местным жителем
считать. Ты не пугайся – это свой!
В дверь бесшумно, словно тень,
просочился человек в чёрном плаще с капюшоном, закрывающем лицо. В
руках он держал немалых размеров свёрток. Также бесшумно тюк был
водружён на стол, после чего вошедший снял плащ и оказался довольно
упитанным красавчиком-блондином.
- Познакомься, Алексей. Это мой
помощник – Йозеф из Черниц, что в
Богемии[16]. Золотой человек, если что
достать надо. Поверишь, это вот всё он нашёл по дороге к тебе. Ночь
на дворе, лавки закрыты, а он вот – разжился! – краснеющий от
похвалы, как девица, Йозеф выкладывал на стол бутылки вина́,
копчёный свиной окорок, разнокалиберные колбасы, сыры, хлеб.
Спустя некоторое количество выпитого
и съеденного, после первой партии воспоминаний об учёбе в корпусе и
турецкой войне выяснилось, что Йозеф предпочитает, чтобы среди
друзей его называли Ружичкой[17] –
краснеет он с детства легко и ярко. Болтун этот богемец был
первостатейный – говорил много, интересно, и даже его своеобразный
акцент, что прорезался и в его родном немецком и русском, который
Йозеф старательно учил, не портил общее впечатление. Такие он
истории рассказывал о жизни в Империи, об имперской армии, о
городах Нидерландов.
Когда Ружичка прерывался на
употребление вина́ и еды, причём охоч он до чревоугодия был
невероятно, почти половину всего, что было на столе, съел и выпил
именно он, могли говорить и Алексей с Еремеем. Сидоров рассказал
про то, как ему удалось достать французский план развития
артиллерии:
- Да я присмотрелся к твоему
Грибовалю, всё, как ты и говорил – охрана у него в доме, не дай
бог! Только штурмом и брать! Пришлось отправиться к начальнику
артиллерии, а его канцелярию сторожили уже слабее.
Пару дней мы с Ружичкой
присматривались к охране, а потом ночью и нагрянули. В первый раз
всё шло, как рассчитали: сторожей обошли, в архив залезли, но потом
оказалось, что порядка там мало – в первый раз этот план не нашли.
Пришлось на следующую ночь опять лезть, здесь уже всё обнаружили.
Однако же, кроме документов, ещё нашёлся старый канцелярист,
который мучился бессонницей и прибрёл на своё и наше несчастье в
этакую рань на работу.
Заметил беспорядок, давай орать,
будто ему чего дверью прищемили. Стража набежала и городская тоже,
солдаты подтянулись, попали бы как кур в ощип, да Ружичка сообразил
– лампу в документы швырнул. Пожар начался – бумаги там было до
потолка, как заполыхало… Выскочили мы удачно, а вот канцелярия
сгорела. Пришлось из Франции галопом удирать. Хорошо, что искали
баварского отставного офицера на службе австрийского посла со
слугой, а мы уже изображали двух англичан.