Влетев к ней в дом, она с глупой
улыбкой вывалила всё перед ней на пол. Всю ночь подруги примеряли и
перебирали вещи, забыв о необходимости кормить детей и заниматься
хозяйством, и лишь утром успокоились.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Пантелей возвращался домой с торга в
приподнятом настроении. Никифор умел прекрасно торговаться, и они
удачно продали картофель и тыквы, которые привезли в Борисову Горку
и накупили железного инструмента, тканей, сладостей.
- Хороший совет нам Иван Кондратьич
дал, тыкву эту сажать, а Никифор? – весело крикнул Гагарин соседу,
ехавшему сразу за ним.
- Да, Никитин – голова! – солидно
пробасил тот в ответ.
- А вот ты сначала даже картошку на
дух не переносил! Как он тогда тебе глаз-то подбил! – хохотал
Пантелей.
- Было дело! – также весело отвечал
ему сосед, — Всё же по справедливости! Без его науки я бы, как у
нас на Псковщине принято было, только бы одну рожь и сеял! А так он
мне в глаз засветил, так я сразу всё осознал! И теперь вот и
картофель, и тыкву продаю! А на следующий год я и турецкое пшено
посею!
- Ха-ха! А давай, соседушка, косушку
монастырского хлебного вина́ изопьём?
- Ох, Пантюха, ещё никто не говорил,
что Никифор Перваков от хмельна вина́ отказывался, ежели особенно в
меру!
Приятели остановились и выпили,
закусывая вяленой рыбой и хлебом, который они купили в Борисовой
Горке. Хлебное вино, что изготавливалось в Борисоглебском
Заднестровском монастыре, было превосходным, монахи делали его
преотлично. Выпили соседи его под разговор быстро, Пантелей с
удивлением уставился на пустую бутылку, переглянулся с Перваковым и
достал ещё одну.
Хорошо, что дом был уже совсем рядом.
Пусть они и не перепились вусмерть, но Никифор всё-таки нечаянно
одел себе на голову ведёрко с дёгтем, так что начал выглядеть как
подлинная нечистая сила. Пантелей смеялся так, как никогда до
этого…
Подъехав к своим воротам, он громко
закричал, вызывая жену и старшего сына:
- Ираида! Петька! Выходите встречать!
Где вы там? Ушли, что ли, куда? – сам открыл створки, распряг
лошадь, поставил её в стойло, и, не разбирая подарки с телеги,
вошёл в дом.
Поднялся в
горницу[27] и удивился – было темно, окна
были наглухо занавешены, странно пахло. Пантелей споткнулся в
темноте о какой-то кувшин, валявшийся на полу, и громко выругался.
В ответ из угла послышался стон. Гагарин, поражённый до глубины
души, бросился к окну, которое можно было разглядеть по свету,
пробивавшемуся через занавесь, сорвал тряпки и замер от
увиденного.