Документы оформили с невероятной быстротой. И уже на следующий
день в госпиталь пришел приказ о направлении капитана Говорова в
расположение почтового ящика, расположенного в глухой сибирской
тайге.
- Странно, - пробурчал летчик, уже сменив больничный халат на
новенькую форму военлета. Он забежал в палату за оставленными в
тумбочке вещами. - Отправляют в какое-то богом забытое место.
Би-лим - бай, - прочитал он почти по слогам.
Сочувственно кивающий ему капитан замер.
- Куда, говоришь? - переспросил, словно не расслышал сосед. А
когда тот повторил, придержал приятеля за рукав гимнастерки, шепнул
ему на ухо: - Ты, Павлентий, главное не забывай. То, что сейчас
отправляешься к новому месту службы, а не в подвалы Лубянки, это
моя заслуга. Служи. Повышай уровень подготовки, а когда придет
время, я тебя отыщу. И не вздумай хитрить. Выбор уже
сделан...
Павел сник, выдернул руку, и тяжело вздохнул. - Чтоб тебе... Помню
я. - он перекатил желваки. - Эх, моя бы воля, пристрелил бы я тебя,
и концы в воду.
Капитан весело усмехнулся: - Ну, это как раз не поможет. За мной
не самая глупая в мире разведка. И будь уверен, предоставить, куда
нужно, доказательства твоей, кхм, глупости, найдется кому. Коготок
увяз, Паша. Поздно.
И вот опять стучат вагонные колеса. Однако вместо шершавых досок
теплушки - мягкий матрас купе.
"Остались еще в стране и такие вагоны, не для всех, правда..." -
Павел лежал на верхней полке и смотрел на мелькающие за окном
встречные составы. Поезда шли почти без перерыва. Техника, товарные
вагоны, воинские эшелоны.
"Идиоты. - Усмехнулся свежеиспеченный капитан. - С кем тягаться
вздумали, одно слово - швабы."
Наконец долгое и, несмотря на относительное удобство, изматывающее
путешествие завершилось.
До места назначения добрался на попутке. Помог военный комендант
вокзала. Он с пониманием отнесся к просьбе моложавого орденоносца и
тормознул отъезжающий от перрона грузовичок.
Однако место новой службы повергло в изумление. Пройдя тройную
проверку, Павел увидел старый полуразрушенный завод. Скорее всего,
литейное производство. На фронтоне кирпичного здания виднелись
полустертые цифры. Одна тысяча восемьсот сорок девятый год.
Встретил его приземистый мужчина. Кожаное теплое пальто, мягкая
шляпа, а под ней изуродованное лицо. Багровые шрамы через все щеки
и лоб ведущего конструктора.