Положив трубку, капитан вытер проступивший на лбу пот. Умудриться,
не зная ничего, влезть в совершенно секретное и темное дело — это
уметь нужно. Хотя кто же мог знать, что пару керосин-окислитель на
базе азотной кислоты назвали «клевером», тогда, как
рассматривавшийся вариант с применением в качестве кислородного
окислителя перекиси водорода, «овсом».
"Выходит, сон-то в руку, — размышлял он, шагая к цехам. — И все,
что старик говорил, правда… Но тогда, значит, и первая встреча
была. И все это после той водицы, что в ковшах была. И скорость
моя, и сила".
За рассуждениями не заметил, как подошел к стоящему возле ворот в
ангар часовому. Предъявил пропуск и заглянул внутрь. Рабочие уже
заварили крыло и начали устанавливать его в пазы на фюзеляже.
Самолет приобрел совершенно невероятный вид. Он стал походить на
огромную птицу, стрижа или сокола. Однако возле машины Павел увидел
старшего конструктора. Тот потрясал чертежами и визжал так, что
закладывало уши: — Под суд, в трибунал. Да кто вам позволил?..
Слова перемежались забористым матом, и угрозами.
— Отставить, — рявкнул капитан, входя в ангар. — Я приказал, и
что?
— А ты кто такой? — уставился на него конструктор. — Твое дело
за ручку дергать.
Говоров спокойно взглянул в бешено-округленные глаза мастера:—
Мои полномочия вы узнаете сегодня вечером. Приказ, подписанный
«Самим», надеюсь, устроит? Также и разрешение на эти доработки.
Конструктор по инерции продолжал открывать рот, но упоминание
имени всесильного наркома уже произвело свое впечатление.
Разбрасываться такими словами? Подобную, в полном смысле
самоубийственную, глупость мог совершить только умалишенный, летчик
на такого человека вовсе не походил. Разработчик вспыхнул, крутанул
рукой у виска. Жест можно было понять двояко. Либо делайте, как
хотите, либо… Так или иначе, оставшуюся часть работы выполнили уже
спокойно.
— Товарищ капитан, — наконец не выдержал один из техников. — А
вы, правда, получили разрешение?
Понять его недоверие было несложно. Внести изменения, да еще
настолько существенные, без нужных расчетов, без макета, без
испытания в аэродинамической трубе, наконец, дело настолько
немыслимое, что в случае отсутствия приказа, или на худой конец
разрешения, всем причастным светило минимум двадцать лет лагерей.
Без вариантов. А в самом пиковом случае могло выйти и лишение права
переписки.