– В следующий раз, когда захочется помахаться, – прогудел силач
Юрий Власов, – ты хоть за помощью к нам обращайся. Нам ведь здесь
на сборах по вечерам как раз делать нечего.
– Поставь, где стоял, – прохрипел я.
Юра испуганно меня вернул обратно. Я еле сдержался, чтобы не
закричать, так как тело все ещё продолжало болеть в разных
местах.
– Я понимаю, ты от всего сердца, но зачем же доламывать, –
усмехнулся я.
– Извини, не подумал, – смутился Власов.
Затем меня, как мягкую игрушку помяла вся сборная по баскетболу.
И в довершении девчонки из команды по спортивной гимнастике
облобызали моё лицо, тренируя встречу с любимым человеком.
– Ну, рассказывай, – попросил кто-то из-за спины, когда я уселся
на своё законное место в столовой.
Я огляделся, надо мной сгрудилось человек двадцать из разных
видов спорта.
– Да всё просто, – я успел ухватить бутерброд с маслом, – упал,
очнулся, смотрю, студент практикант в белом халате в лицо мне
марлей тычет.
– А дальше? – спросил Боря Никоноров.
– А дальше, – я проглотил ещё один бутерброд, – современные
медикаменты и красивые медицинские сестрички, которые ухаживали за
мной, сделали своё целебное дело.
– Сестрички-то очень красивые? – не отставал боксёр
легковес.
– Во! – я показал руками примерно, какого размера была грудь у
Лариски.
– Вай-вай, – запричитал Гурам Минашвили. – Это мой любимый
размер!
– Фу пошляки, – прыснула от смеха гимнастка Маргарита
Николаева.
– Дайте человеку поесть! – вмешался в дружеский допрос коллег по
сборной Корней.
И все с неохотой стали разбредаться кто куда. Однако уже через
полчаса в нашу, совместную с ассистентом главного тренера Коневым
комнату, снова потянулись любопытные «носы». Я по семь раз
рассказывал, как травмировался, как лечился, как себя чувствую.
Спел пару песен под гитару. Лишь ближе к отбою ко мне зашёл
Спандарян.
– Богданыч, скажи по правде, тренироваться сможешь? – спросил
он.
– Я постараюсь, Степан Суренович, – честно ответил я.
Спандарян задумчиво побрёл в свою комнату. И тут в номер зашёл
Юрий Корнеев.
– Ты это, не раскисай, всё будет окей! – улыбнулся он и протянул
мне мой амулет от Тьмы, – я на него цепочку сделал серебряную.
– Ну, Корней, – я даже растерялся, – ты даже не представляешь,
как мне дорога эта вещица. Даст Бог, рассчитаемся!
На следующий день, во время игровой тренировки стало
окончательно ясно, что я уже не тот. Бросать мне было сложно, так
как любые резкие движения вызывали боль. Пока сижу без движения,
ничего не болит. Можно даже побегать в одном прогулочном темпе,
трусцой. Но вести мяч резко меняя направления движения, ускоряться
и выпрыгивать было просто невозможно.