– Велес, – поцеловал он меня в лоб.
И я снова почувствовал волну тепла, и мне даже стало как-то
легче дышать.
– Хорс, – прикоснулся губами к моему лбу еще один неизвестный
мне персонаж в белых одеждах со свастическими узорами.
В принципе разнообразием одеяний здесь никто не отличался. Все
были в белом, вот узоры разнились мелкими деталями, пояса были
разных оттенков. Но мне эти различия ни о чём не говорили.
– Желя, – прошептала мне красивая женщина с рыжими волосами, и
тоже поцеловала мой лоб.
– Ярило, – надо мной склонился молодой златокудрый парень,
проделав ту же процедуру, что и другие.
– Макошь, – шепнула мне в ухо натуральная красивая блондинка,
поцеловав мой лоб.
За ней часть своей жизненной силы мне передали два близнеца
Овсень и Коляда, и я подумал хорошо, что наших славянских богов так
много, иначе все, мементо мори, или как сказал бы Трус из
«Кавказской пленницы», моментально в море. Потом в мою постепенно
оживающую тушку, влили малую часть своей силы настоящие бородатые
богатыри, Радегаст, Яровит и Световит. Перун пока шёл обряд моего
воскрешения все быстрее и быстрее ускорял ритм боя в бубен.
– Додола, – меня поцеловала в лоб ещё одна златокудрая вся в
веснушках красавица.
– Перун, – наконец-то он перестал рвать мои барабанные перепонки
своим бум, бум, бумом, и поцеловал меня в лоб.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила меня Мара, которая, по всей
видимости, переживал больше остальных.
– Чувствую себя хорошо, – более уверенным голосом ответил я, –
вот здоровье мое не очень, то лапы ломит, то хвост
отваливается.
Я криво через силу усмехнулся. Перун тут же потрогал богатырской
ладонью мой лоб.
– Всё, кабздец, минута тебе осталась, прости, если чем обидел, –
грустно сказал он.
Костры медленно стали гаснуть. Мара отвернулась, чтобы не
показывать своих чувств. Велес же потрогал мой лоб, чтобы убедиться
в правоте Перуна. Я закрыл левый глаз и постарался представить лицо
своей Наташи.
– Всем спасибо, – прошептал я.
И тут как будто огромное солнце вспыхнуло надо мной. Свет так
сильно заливал все пространство, что моим глазам стало больно даже
с закрытыми веками. И я резко их открыл. Правый глаз увидел
растерянное лицо студента практиканта, а левый высокую
четырёхметровую фигуру женщины в длиннополом платье, которая
возвышалась над остальными славянскими Богами. Свет, исходящий от
женщины медленно угас.