Ренд допила чай, поставила чашку на блюдце и смахнула с губ крошки.
– Уинстон, – спросила она, – вы знаете, что такое "пчелиная царица"?
– На вашем жаргоне – старший офицер-женщина.
Ренд вскинула бровь.
– Держу ухо востро, – пояснил доктор.
– Что ж, Уинстон, – с грубоватой прямотой сказала Ренд, – мне нужна ваша помощь. И ваша осторожность. А потому буду с вами откровенна. В Ярде, как вы, возможно, уже догадались, женщин не очень-то жалуют.
– Без сомнения, – согласился Брейтуэйт.
Он отлично знал: занять такой кабинет непросто. Ренд приходилось работать за двоих, только чтобы не отставать от других офицеров первого отдела, не говоря уж о повышении. Всю жизнь доктор нес тот же крест.
– Большинству наших ветеранов, – продолжала Ренд, – никогда не приходилось работать с женщиной – высококвалифицированным специалистом. Ни вместе с ней, ни у нее в подчинении. Они знали нас только как секретарш, любовниц и жен. Ведь женщины пришли в полицию совсем недавно.
– Синдром "младшей сестренки", – подсказал Брейтуэйт.
– Да, – согласилась Ренд. – Плохо, конечно, когда мужчина внезапно сталкивается с опасностью, но и представить невозможно, как тяжело это сказывается на женщине-полицейском. Кое-кто до сих порпоговаривает, что женщинам-де не место в полиции.
– Бог, может быть, и дал ей мозги, но не дал крепких кулаков.
– Вот-вот.
– Как же вы продвигались по службе?
– Сперва, распутывая дело о заказном убийстве, сыграла роль этакой добросердечной тетушки – пришлось сходить в дамскую комнату вместе с очень испуганной и очень разговорчивой подружкой подозреваемого. Потом, в семидесятые, прошедшие под знаком Женщины, мое повышение оказалось весьма полезно в смысле общественного мнения. И, наконец, я льщу себя мыслью, что я неплохой работник... а главное, скромный – предоставляю пожинать лавры вышестоящему начальству.
– Почему именно вам поручили возглавить это расследование? – полюбопытствовал Брейтуэйт.
– Видите ли, на тот момент было всего три жертвы, все – девочки моложе двенадцати лет. На восьмом этаже решили, что эта работа в самый раз для меня.
– Понятно, – сказал доктор.
– Но мы-то с вами знаем, – продолжала Ренд, – что женщин – и представителей этническихменьшинств – в Ярде принимают далеко не столь тепло, как это внушают общественности.
Брейтуэйт вспомнил обрывок разговора, случайно подслушанный у дверей "Мокрушной". А совсем недавно некий детектив-сержант, недовольный диагнозом "психическое расстройство", поставленным Брейтуэйтом его подопечному, обвиняемому в нападении на констебля, в сердцах назвал доктора "черномазым знахарем".