"Будто знает, что у тебя на уме, – подумал доктор, – и внимательнейшим образом наблюдает за тобой, ждет, чтобы ты невольно чем-нибудь да выдал себя, ждет долго, терпеливо – и ты, раздавленный этим пристальным взглядом и атмосферой недружелюбного молчания, в конце концов оправдываешь ожидания".
Кабинет Ренд, отделенный от "Мокрушной" перегородкой, представлял собой прямоугольник пятнадцать на двадцать пять футов. Справа от двери, перед доской, на которой висел свернутый проекционный экран, стоял старый письменный стол из дуба. Перед ним в два ряда выстроились шесть стульев. Длинная стена против двери почти целиком состояла из окон, выходивших на Виктория-стрит. За ними серело низкое, обложенное тяжелыми снеговыми тучами небо. От двери начиналась большая, во всю стену, доска объявлений, усеянная листками не менее густо, чем стенд в общей комнате, а слева поблескивал латунью шкаф с "трофеями". Кроме того, чин старшего суперинтендента обеспечивал Хилари роскошное добавление к обстановке: ковер и кожаное кресло.
– Со времени моего прошлогоднего визита здесь многое изменилось, – заметил доктор, рассматривая фотографии на доске.
– Да, – согласилась Ренд. – Иногда мне кажется, что моя работа сродни не столько миру фактов, сколько ужасному вымыслу...
Брейтуэйт улыбнулся.
– Детектив, вы говорите так, словно...
– Хилари, если не возражаете, – перебила Ренд.
Психиатр кивнул. Сверкнул золотой зуб.
– Хорошо. Хилари, вы говорите так, словно вы моя пациентка, а не детектив из отдела убийств. Вас бы на мое место! В нашей профессии все– сплошной вымысел.
– Спасибо, доктор, но...
– Уинстон, если не возражаете.
– Спасибо, Уинстон, но предложение отклоняется.
Хилари Ренд закрыла дверь кабинета и подошла к своему столу, где стоял чайный поднос. В стеганом чехле уютно устроился небольшой чайник. Хилари наполнила чашки; сквозь прозрачный целлофан просвечивали три сэндвича.
– Яйцо, сыр с луком или говядина, – перечислила она. – Выбирайте.
– Яйцо, – ответил Брейтуэйт.
Придвинув стул к столу, психиатр внезапно почувствовал, как холодно в кабинете. Хозяйка отключила обогреватели? Зачем? Для того ли, чтобы голова оставалась предельно ясной, или чтобы те, кто бывает здесь, не дремали? Тут не хотелось задерживаться надолго.
Некоторое время они молча ели, приглядываясь друг к другу. Брейтуэйт отметил: Ренд отлично освоила искусство детективов Ярда сохранять непроницаемое выражение. Что коренным образом отличает британского полисмена от простого смертного? Манера держаться. Британский полицейский сознательно превращает свое лицо в неподвижную, ничего не выражающую маску – и вынуждает тех, с кем имеет дело, обороняться, ибо не дает им никакого ключа к тому, что, собственно, он думает.