Новенький, да еще не интернатский –
каждому хотелось унизить, оскорбить, ударить. Вроде как
восстановить случившуюся несправедливость. Я ведь жил пусть в
неполной, но нормальной семье, а остальные – нет. Так что драться
приходилось часто. Правда, из-за моей ущербности далеко не всегда
эти бои можно было назвать дракой.
Тут все стараются не бить по лицу.
Это чтобы потом никто из взрослых не цеплялся. Но стоило мне в
первые полгода задрать майку, там все тело было черным от
побоев.
Как бы ни было тяжело, я не
прогибался. Я видел, что бывает с теми, кто прогибается. Не хотел
допустить над собой подобного унижения. И это дало плоды. В итоге
от меня отцепились. Теперь если что-то случается, не чаще одного
раза в месяц. За это время я успеваю восстановиться.
Однако у любого успеха есть обратная
сторона. Раньше я заикался, но говорил. Даже читал вслух бегло. А
попал сюда, и речь начало заклинивать. Теперь вот ни слова не могу
толком сказать. Говорю лишь с надрывом и по буквам.
Я много думал о том, что меня ждет, и
каждый раз упирался в тупик. Еще два года, и я перееду из
школы-интерната в дом престарелых. Они почему-то совмещены с домами
инвалидов. Там я буду жить, пока не умру. А куда еще податься
инвалиду-колясочнику с вечно трясущейся правой рукой, неспособному
разговаривать?
Поэтому, пусть мне не верится в затею
Потехина, но он прав, разве мы что-то потеряем, если попробуем? Не
знаю, как ему, а мне в этом мире держаться совершенно не за
что.
– Готово! – вскрикивает Артур,
выдергивая меня из мрачных мыслей о прошлом.
Пентаграмма получилась большой. Почти
на весь гараж. На ней изображена звезда с кругом внутри и тремя
кругами снаружи. Все сдобрено рунами, всякими знаками в виде
крестов, кружочков и полумесяцев.
Покончив с рисунком, Потехин с
помощью зажигалки поджигает в керосиновых лампах фитили и,
расставляя на лучах звезды, поясняет, что специально выбрал их
вместо свечей. Чтобы во время ритуала не отвлекаться. Внутри
деревянного гаража полно щелей, от этого гуляет ветер.
В завершение Артур вручает мне
мобильник с заданием следить за временем и сообщить за минуту до
начала ритуала. Он должен быть начат ровно через двенадцать часов
после наступления летнего солнцестояния. То есть в пятнадцать
тридцать две. Сам же он, вытащив из журнала приготовленную
шпаргалку, принимается бубнить под нос заклинание, то ли заучивая
его, то ли тренируясь в прочтении.