– Александр Кириллович, это моя
Паулина. Именно о ней я вам и говорил.
– Доброе утро, Паулина… э…
– Просто Паулина, – привычно
поправила я и только теперь увидела мужчину, незаметно сидящего в одном из
кресел.
Крупный, широкоплечий, с коротким
ежиком русых волос и карими глазами. Теплый, я ощущала жар, идущий от него.
Человек.
Обычный человек и новый начальник
охраны.
Этого не может быть! Похоже, Юрьев
рехнулся.
Пока я думала, какую дурь
употреблял Хозяин, когда пришел к мысли, что на место сильного колдуна нужно
поставить человека без дара, Александр поднялся с кресла. Вернее, перетек из
одного положения в другое. Подошел ко мне, оказалось, он сильно выше, чем я, на
голову, не меньше. Изобразил улыбку, не затронувшую глаз. Я чудом сдержала
желание отступить.
И кто после этого из нас двоих
хищник?
Он протянул руку для рукопожатия,
будто равной. Как непривычно. В моем мире индивидуум был либо выше по
положению, либо ниже. Никакого равенства. Никаких рукопожатий. Поэтому я на
некоторое время зависла, гипнотизируя его руку.
Ладонь у него большая широкая,
относительно короткие пальцы. Мама называла людей с такими ладонями: огненными.
Прирожденными лидерами, страстными, упрямыми, прямолинейными натурами.
– Паулина… – В его голосе я
услышала вопрос.
– Александр… – Мысленно дала себе
оплеуху, выпадая из транса. – Приятно познакомиться.
– Взаимно.
Сжала протянутую ладонь: теплая и
шершавая. Моя в сравнении – ладонь ребенка. Рукопожатие вышло ровным, крепким,
но без доминирования. Я уже хотела высвободить пальцы, как ощутила нечто,
похожее на удар током. Мир перед глазами взорвался искрами.
Неужели опять? Нет! Не нужно! Я не
хочу снова! Не хочу ничего знать!
Но проведение опять решило за меня.
Дар-проклятие вознамерился вновь показать мне чужую жизнь. Вот только на этот
раз все пошло по-другому. Вместо того чтобы начать показ с самого начала,
первого его вздоха, сфокусировалось на одной-единственной сцене.
Жарко. Мокрое
постельное белье липнет к коже, оплетает руки и ноги. Воздух в комнате пропитан
влагой, ее терпкими духами, ей самой, нашей страстью. Темнота ночи лишь изредка
вспыхивает автомобильными фарами, окрашивая ее кожу в золото, путается в
распущенных волосах. Но ни мне, ни ей не нужен свет. Я и с закрытыми глазами
сделаю так, чтобы она кричала от наслаждения.