Наконец Катя поняла, что больше не сможет сделать ни шагу даже
под страхом смерти, и буквально повалилась на скамейку, которая
была вкопана прямо на обочине дороги. Леха тут же рухнул рядом.
Долгое время они сидели, не двигаясь и не разговаривая, только
слушая свое тяжелое дыхание.
Потом Катя расхохоталась. Смех вышел почти беззвучным, но таким
сильным, что она никак не могла даже набрать воздуха в легкие и в
очередной раз за вечер почувствовала, что задыхается.
— Эй, ты чего?! Ты меня слышишь?!
Изумленные и встревоженные восклицания Лехи делу не помогали.
Катя хотела ответить ему, рассказать, что ее так развеселило, чтобы
он тоже посмеялся, но не могла, потому что ее душил смех, а от
всего этого вместе ей хотелось смеяться еще сильнее.
Леха, видимо, припомнив Катин недавний фокус, попытался было
растереть ей лицо снегом. Но не был достаточно решителен и после
того, как она несколько раз вяло отмахнулась, продолжая изнемогать
от хохота, предпочел просто подождать.
Через некоторое время Катя действительно успокоилась — после
такого забега, даже не говоря обо всех предыдущих событиях этого
вечера, смеяться долго было слишком утомительно. Смех оборвался так
же внезапно, как начался, оставив Катю еще более опустошенной, чем
раньше.
Она выпрямилась на скамейке, сделала несколько жадных глубоких
вздохов, потом оглядела себя: кое-где на дубленку налип снег, но,
кроме этого, все выглядело до изумления нормально, даже сумка,
которую Катя носила на длинном ремешке через плечо, продолжала
болтаться на своем обычном месте.
Катя аккуратно стряхнула снег и только после этого поглядела на
Леху. Он наблюдал за ней настороженно, как будто не был уверен, в
своем ли она уме.
— Нам не... — начала Катя, но голос зазвучал неожиданно хрипло,
а потом и вовсе сорвался.
То ли она наглоталась холодного воздуха, пока бежала, то ли там,
во дворе, кричала громче, чем думала. Ей пришлось долго
откашливаться, прежде чем снова заговорить.
— Не обязательно было столько бежать, — наконец сумела
произнести Катя, тихо, но в остальном нормально. — Он наверняка
привязан к своему логову и не мог долго преследовать нас. А я с
перепугу забыла.
Катя фыркнула. Осознавать собственный промах было и досадно, и
вправду смешно.
— Получается, ты такое тоже нечасто видишь? — уточнил Леха.