Рев моторов, короткий разбег, и три аэроплана с черными ромбами
на крыльях поднялись в безоблачное небо. Ветра сегодня почти нет,
потому набор высоты происходит спокойно, машину не швыряет, никуда
не тянет и не водит, всегда бы так. Дима даже бросил ненадолго
ручку управления, корректируя вентилем давление газовой смеси:
самолет продолжал лететь сам, только слишком задрал капот, однако
этот момент удалось быстро скорректировать рычагом управления
двигателем. Пусть понемногу набирает высоту, но не валится на
хвост, иначе есть риск потерять скорость. Жаль, конечно, что тут
напрочь отсутствуют триммеры, позволяющие на какое-то время
зафиксировать рули и стабилизатор в нужном положении, это заметно
облегчило бы работу пилота. Надо будет при случае подбросить идейку
местным конструкторам – коллеги по цеху потом спасибо скажут.
Тем временем аэроплан набрал полтысячи метров или тысячу маркий,
если по-местному, и Эрик вновь поднял руку, приказав ведомым
сохранять эту высоту. Он идет впереди на расстоянии около тридцати
метров, аэроплан виден в мельчайших деталях – мерцает призрачным
диском винт, полощется на ветру закрепленный на верхнем крыле
красный вымпел. Алекс с голубым вымпелом летит чуть левее и сзади.
А вот солнце висит над горизонтом по правую руку, нужно это
учитывать, когда придется маневрировать: восходящее солнце – оно
самое злое, слепящее.
Между тем сурганские войска и впрямь начали наступление на
вражеские позиции: выглянув из кабины, Дима увидел под изрядно
мешающим обзору крылом медленно ползущие по степи черные коробки
танков и неровные цепи пехотинцев, устремившихся короткими
перебежками в атаку. Артиллерия перенесла огонь в глубь аламейских
укреплений: глухой треск разрывов доносился сейчас со стороны самой
дальней линии траншей, практически от границы города.
А вот и старые знакомые! Со стороны Ахтыбаха в тыл врагу гордо и
величаво заходили два сурганских цеппелина – их выкрашенные
темно-серой краской борта блестели в солнечных лучах, как чешуя
хищной рыбы. Дима присмотрелся: один из них – тот самый, что
двигался в авангарде, – оказался «Фальтсхеттельмарком», он сразу
узнал этот летательный аппарат по характерному расположению гондолы
и хвостового оперения. Починили все-таки, значит. Наземные
пулеметные расчеты сейчас оказались придавлены интенсивным
артиллерийским огнем, а потому не доставляли дирижаблям чрезмерных
хлопот: безнаказанно подплыв к аламейским оборонительным
сооружениям, «Фальтсхеттельмарк» начал сбрасывать бомбы прямо на
головы засевших в окопах солдат. Загремели взрывы, взметнулись
вверх вывернутые из земли бревна и куски досок, которыми были
укреплены стенки траншей. В момент приближения второго цеппелина
аламейцы все-таки открыли беглый зенитный огонь из винтовок, к ним
вскоре присоединился один пулемет, но серьезного ущерба атакующим
это вроде бы не причинило.