* * *
Городок Манген, куда они добрались на попутке следующим утром, и
впрямь оказался самой настоящей деревней. Аккуратные, явно очень
старые плетеные изгороди, небольшие бревенчатые домишки, по
грунтовым дорогам бродят важные пучуки, а на обочине меланхолично
пасется привязанная к деревянному колышку облезлая коза. Пастораль
и идиллия.
Надел семейства Боннеров располагался на самом краю поселка, на
отшибе, вдали от других домов. За оградой начинался пологий склон,
спускавшийся в заросшую травой луговину, а дальше, у самого
горизонта, виднелась темная полоса леса. Наверное, этот пейзаж и
впрямь можно было принять за балканский – правда, для полноты
картины не хватало поднимающихся из-за леса гор, роль которых тут
играли многочисленные пологие холмы.
Родители, уже весьма пожилые люди, были искренне рады визиту
сына, а еще более рады тому, что его товарищ говорит по-русски.
Истосковавшийся по общению на родном языке старик буквально
атаковал Диму расспросами о последних новостях и творящихся в мире
событиях, сетуя на то, что сын никак не соберется привезти ему
телевизор или хотя бы простенький радиоприемник. Алекс отшучивался,
уверяя отца, будто те две программы, что способен принять телевизор
в таком захолустье, тот все равно не поймет в силу языкового
барьера, а спутниковое телевидение здесь не работает из-за
особенностей рельефа местности. Зато клятвенно пообещал в следующий
раз привезти побольше хороших книг, пояснив в ответ на заданный
Димой вполголоса вопрос, что у контрабандистов в Центруме можно
купить практически все что угодно, вопрос лишь в цене.
Иными словами, Дима надолго сделался центром внимания в этом
гостеприимном доме и начал даже подозревать, что приятель пригласил
его не столько в целях интересного времяпровождения, сколько для
того, чтобы развлечь родных, явно страдающих от дефицита общения.
Впрочем, Дима не возражал.
Нога понемногу заживала, по крайней мере рана уже больше не
кровоточила, покрывшись темной коркой без всяких признаков
нагноения. Долгая ходьба все еще доставляла Диме некоторые
болезненные ощущения, потому он больше сидел в плетеном кресле под
навесом, игравшим тут роль веранды, потягивал морс из местных ягод
и беседовал с отцом Алекса, рассказывавшим ему о временах своей
молодости, пока мать суетилась по хозяйству. В недолгие минуты
покоя он пытался придумать хоть какой-то план дальнейших действий,
но в голову решительно ничего не лезло. Пока что все упиралось в
необходимость добраться до единственного на весь Сурган
авиационного конструкторского центра, а дальше, наверное, придется
действовать по обстановке.