– Это потому что вы тактик, а не стратег, – насупившись,
отозвался верховный главнокомандующий сурганской армией, –
занимайтесь вашими непосредственными обязанностями и не лезьте,
куда не просят. Пока мы заняты борьбой с Аламеей, нам следует
держать другие территории в постоянном страхе, иначе кто-нибудь
непременно ударит нам в спину, выбрав удачный момент. А лучшее
средство напугать наших уважаемых соседей – это ваши цеппелины,
дорогой генерал, в любую минуту готовые вывалить им на головы кучу
фугасных бомб. Согласны?
– Так точно, господин кабинет-маршал! – вытянулся по струнке
Кельвер. – Наше великое отечество, окруженное плотным кольцом
врагов, в минуту смертельной опасности должно дать отчаянный
отпор…
– Хватит, ден Геллер! – повысив голос до крика, хлопнул ладонью
по столу барон. – Оставьте эту напыщенную пропаганду Штонфелю, она
хорошо годится, чтобы промывать мозги крестьянам. Вы прекрасно
знаете нашу согласованную позицию по поводу применения ваших парней
в нынешней кампании. Те силы, которыми мы располагаем, погоды на
фронте не сделают.
– Это потому, что нам катастрофически не хватает новых
аэропланов и опытных пилотов.
– Вот и займитесь, демоны вас раздери, их обучением! Мне, что
ли, выполнять за вас вашу работу?
– Никак нет, господин кабинет-маршал! – отчеканил Кельвер, снова
вытянувшись по стойке «смирно».
– Вот и отлично, – устало выдохнул главнокомандующий. –
Ступайте, ден Геллер, не действуйте мне на нервы.
* * *
«Фальтсхеттельмарк» ошвартовался у причальной мачты на западной
окраине Тангола на рассвете. Дима сдал каптеру свой шерстяной плед,
получил у статс-капитана Ленхарда бумаги и заглянул в жилой отсек к
ожидавшему отправки в госпиталь Эрдману, которому предстояло
провести на больничной койке как минимум весь ближайший месяц.
Парень улыбался и держался молодцом, но все-таки был немного
подавлен: от него Дима узнал, что борт-механик, получивший в
недавнем бою тяжелое ранение и последние сутки метавшийся в сильной
горячке, этой ночью умер. Как сказал фельдшер, от несварения
свинца. Прощание получилось недолгим: услышав последние новости,
Эрдман сообщил, что теперь он спокоен за небо родной страны,
пожелал Диме удачи и пообещал разыскать его, как только закончится
война, чтобы пропустить вместе по кружечке крепкого сурганского
эля. Похоже, он и впрямь был искренне рад новому назначению своего
боевого товарища.