А Янина Дибич – отважная и дерзкая до
крайности еще со времен, когда она была простым курсантом. Уже
тогда я оценил ее качества и уже тогда понимал, что лишь вопрос
времени, когда будущий пилот истребительной авиации Дибич будет
уничтожена в очередном боестолкновении. Такая она была злая до
врагов и жадная до битв, что я был уверен, до капитана эта дамочка
не дотянет. К счастью я ошибся, и Янина получила звание
подполковника, но от судьбы летчика-истребителя не уйдешь…
Вечная память вам мои дорогие, я
обещаю вспоминать вас, в том числе каждый раз, когда буду смотреть
на ту, ради которой вы жили и ту, кого вы до последнего защищали.
Может слёз у меня и не было, потому, как я знал, что не напрасно
все произошедшее, если бегает сейчас по коридорам моего «Одинокого»
маленькое рыженькое чудо восьми лет от роду. Жизнь продолжается,
так должно быть…
В свете почему-то работающих
прожекторов, установленных в центре аудиенц-зала, в качестве
дополнительного освещения, Таисия Романова была похожа сейчас на
театральную диву, играющую роль в одной из трагедий Софокла. Её
непослушные локоны опять выбились, а лицо выражало такой праведный
гнев, что любой режиссер на «Новой Москве» был бы счастлив видеть
такую актрису у себя в труппе. Однако девушка сейчас не играла,
силы и энергию ей придавал драматизм сложившейся ситуации.
Таисия умела красиво и пылко говорить
и использовала в нужный момент свои способности. Тем более теперь,
когда судьба одного из самых близких ей людей вершилась именно
здесь…
— Что происходит, господа?! —
воскликнула она, вскочив со своего кресла уже в который раз за то
время, что шло заседание комиссии. — Передо мной сейчас сидят
боевые флотские офицеры или маленькие обидчивые мальчики,
злорадствующие и готовые на подлости?! Где ваша совесть?!
— Таисия Константиновна, я бы
попросил вас выбирать выражения, — осторожно, делая над собой
усилие, чтобы не сорваться на крик, произнес Аркадий Эдуардович. —
Прекратите нас оскорблять, иначе…
— Что иначе, и в отношении меня
заведете разбирательство?! — тут же прицепилась к его словам,
девушка. — О, поверьте, после всего того, что я здесь услышала, не
удивлюсь, если стану следующим обвиняемым в нарушении устава и
субординации старших по званию, оскорблении и что вы там еще
придумаете…