Он долго ворочался, думал про татар, про княжну Ирину, про возок и руку, вручавшую ему свёрток с ножом, про Прохора, который подслушивал.
И уже когда глаза его стали закрываться, а сон укутывал своим мягким покрывалом, на улице вдруг что-то бабахнуло, наверно стрелецкая пищаль. Залаяли собаки. Особенно громко и басовито гавкал Полкан во дворе. По льду реки простучали копыта нескольких лошадей. Через некоторое время проскакали ещё, всадники громко кричали, ругались.
Накануне всех этих событий к Николаю Ивановичу приходила заказчица – женщина известная в Кемгороде, вдова купца – Матрёна Андреевна.
Колдовской угол в Кемгороде считался нехорошим местом. Слово-то какое интересное – «нехорошее»! Вроде, как и не плохое, но и не хорошее. Не то, чтобы обитатели колдовского угла пользовались дурной славой – нет, просто суеверие иногда брало верх над разумом и приличиями, и некоторые прохожие, бывало, останавливались, и потрясали кулаком, а то и плевали в сторону колдовского угла, называли здешних обитателей «злыми колдунами». А всё потому, что легче лёгкого свалить свои неприятности на колдунов, мол, они во всём виноваты. Никто близко к колдовскому углу избы не строил, на всякий случай. Поэтому с трех сторон его окружали пустыри, а с четвёртой – река Кема.
Чтобы взять, да и прийти сюда, обычному человеку требовалась некоторая смелость или же крайняя необходимость.
По соседству с домом Николая Ивановича жили Аарон Соломонович и Циля Хаимовна, содержавшие постоялый двор. Их дочь Сонька дружила с Митькой и Васькой.
Во втором ряду домов, сразу за постоялым двором, стояла избушка тёти Мани, сухонькой старушки, к которой обращались, если появлялась нужда вывести бородавку или приворожить парня. Кемгородцы считали тётю Маню хорошей колдуньей и нужды она не знала.
Дом Мирона Сергеевича и Оксаны Зотовны – Васькиных родителей – был отстроен заново года три назад, и выглядел новым. Оксана Зотовна колдовских талантов не имела, а вот Мирон Сергеевич умел общаться с усопшими. Иногда кто-нибудь заходил к нему спросить совета у предков.
Купчиха Матрёна Андреевна имела немалое состояние, восхищала мужчин своей внешностью и нарядами, и уже несколько лет жила без мужа. Разговоров вокруг неё ходило множество. Бабы судачили о том, кто в очередной раз к ней сватался, да получил отказ.