Они долго спорили, что стоит увидеть первым — Штормовой предел
или Харренхолл. Элейн говорила, что Харренхолл — развалины и это
всем известно, а на развалины нечего смотреть. Он же утверждал, что
в Штормовом пределе ничего необычного нет. Замок, древний и
громадный, как и утес Кастерли, но Харренхолл, даже разрушенный —
больше.
Оставшись каждый при своем мнении, они, хохоча, упали на кровать
— вино делало свое дело. Элейн, как оказалось, боялась щекотки.
Кровать была настолько огромной, что на ней могли бы легко
разместиться шесть человек — она стала их полем боя, в котором
Элейн безнадежно проигрывала. Да, он был низким, но его руки
сильными, а ловкость маленьких людей сложно переоценить. В конце
концов они свалились даже с такой огромной кровати.
Она нависла над ним, рыжая и растрепанная, карие глаза горели
озорством. Поцелуй его удивил, но врасплох не застал.
Спустя час, когда их тела уже покрывал пот и другие жидкости,
ему пришла в голову хорошая идея.
Элейн поднялась неохотно, но когда он вывел её на балкон,
завизжала от восторга. Его покои были одними из самых высоких в
замке, а сам замок, наполовину построенный, наполовину выдолбленный
в огромной скале, был втрое выше Стены.
Она раскинула руки и запрокинула голову, подставляя голое тело
ночному ветру. Элейн стояла так несколько минут, после чего
опустилась на колени, став ниже него.
— Спасибо вам, м'лорд, — его естество напряглось от этих слов, и
она это заметила, — я не забуду этого дня.
— Значит, хоть кто-то будет помнить, — пожал он плечами, — ведь
завтра я его забуду.
Дальнейшие рассуждения были остановлены теплым ртом, накрывшим
его плоть. О, она была восхитительно неумелой! Он наслаждался видом
её лица несколько минут, а когда поднял голову, невольно
вскрикнул.
— Простите... — начала она, но он поднял Элейн с колен и
развернул на юг. Там, за холмами, будто зажглось второе солнце.
— Боги, — выдохнула она, — это дракон.
— Кажется, я все-таки запомню этот день, — пробормотал карлик. —
Это не дракон, дорогая Элейн. Это Ланниспорт.
* * *
Нед лежал на кровати, на его плече покоилась голова жены. Её
волосы пахли, словно осенние яблоки — мягко, чуть сладко, почти
неслышно. Этот запах был единственным, что он помнил с брачной
ночи, и первым, что он полюбил в Кэт.
Её волосы всегда успокаивали Неда, они были будто созданы из
огня, но не того, в котором сгорел Летний замок и сотни людей перед
троном Безумного короля, а того, рядом с которым ему пела мать.
Сегодня они его успокоить не могли.