Штаны из плотной ткани,
такой же черной, как и ленты, заправленные в высокие сапоги до
колена. Никаких украшений, узоров, отличительных знаков. Стальные
пластины перчаток мягко поблескивали чуть выше локтя и обнимали
руки до самых кончиков пальцев, где вытягивались в острые
когти.
Грива черных волос,
зачесанная назад, струилась по шее, по бледной коже, не тронутой
даже тенью загара. На вид они были жесткими, как люзовая нитка, но
проверить нельзя. Не касаться же их, чтобы
убедиться…
– Может мне повернуться,
чтобы было лучше видно?
Безымянная вздрогнула и
поняла, что уже несколько секунд просто бесцеремонно глазеет,
совершенно не замечая, что иномирец рассматривает ее в ответ и
самодовольно усмехается.
– Обойдусь! – она
вызывающе вскинула подбородок и отвернулась.
– Если захочешь меня
потрогать, то просто скажи, – в его голосе было столько едкой
насмешки, что Безымянная задохнулась от накатившего
негодования.
– Ха! Не ты ли прятал
руки за спину, когда я пришла в твою тюрьму? Уж скорее ты захочешь
меня потрогать, чем я тебя, иномирец.
В повисшем молчании был
отчетливо слышен его тихий рык. Повернув голову, Безымянная
столкнулась с пылающим взглядом алых глаз и со страхом отметила,
что клыки у иномирца довольно острые и он совершенно не стесняется
их демонстрировать. Ш’янт хмурился и закусывал губу, что‑то
бормотал себе под нос. Наверняка посыпал ее голову
проклятиями.
– Я триста лет не трогал
ничего плотнее воздуха, – упрямо выпятив подбородок, он
рассматривал Безымянную с укором и вызовом. – Было бы глупо
отрицать, что я хочу тебя касаться.
Безымянная тяжело
сглотнула и невольно сбилась с шага, а по коже пробежали мурашки от
одной только мысли, что она осталась один на один с голодным
хищником. Ведь она ничего – совсем ничего – не сможет сделать, если
он и правда захочет…
Ему ничего не стоило
взять тебя еще там, в тюрьме. Ты была в его власти, без сознания,
беспомощная. Оголодавший, измученный без тела, он мог наброситься
на тебя при первой же возможности.
От этой мысли Безымянной
стало холодно, будто она упала в колкий снег.
Но ведь он ее не тронул,
даже демонстративно сдерживался. Хотел коснуться, но не
касался.
Ш’янт же, заметив ее
замешательство, широко улыбнулся, а в черной глубине зрачков
заплясали золотистые искры.
– Что? Уже не так
смешно, правда?