Обхватив девчонку за
пояс, он поймал ее взгляд. Мелкая все еще хваталась за реальность,
но могла отключиться в любую секунду. Меч вот‑вот выпадет из рук.
Одним движением пристегнув его, Ш’янт невесело
усмехнулся.
– Молись, чтобы я успел
затормозить, – сказал он и, оторвав ее от земли, перемахнул через
плотное кольцо расколотых, чтобы встретиться лицом к лицу с
пропастью.
***
Вспышки снов. Сотни,
тысячи вспышек. Крохотные разноцветные огоньки в кромешной темноте.
Тянули щупальца к рукам, касались пальцев, скользили по шее, будто
хотели задушить, но Безымянная не чувствовала давления. Абсолютную
тишину нарушал странный гул, от которого будто вибрировало все
тело, каждая клеточка.
Огоньки звали ее. Молили
прикоснуться, будто это может на мгновение оживить сны, давно
покрывшиеся пылью.
Сколько же их здесь?
Стоит ли выбрать один? Два? Сколько я успею посмотреть, прежде чем
реальность обрушится на меня?
Огоньки пульсировали и
норовили облепить ее со всех сторон. Глаза разбегались, хотелось
увидеть как можно больше, руки тянулись к нескольким одновременно.
Особенно настырная розоватая вспышка, одна из самых крупных,
метнулась под пальцы, утягивая в водоворот сна.
Над полем брани
несутся кровавые облака, а земля так плотно усеяна телами, что не
видно ни одного свободного клочка. Кажется, что одно большое
кладбище тянется до самого горизонта.
Треск костей
ввинчивается в уши, заставляет повернуться на
звук.
Хрясь!
Один уверенный шаг.
Солнце почти скрылось за острым горным хребтом вдалеке, но света
достаточно, чтобы сомнений не возникло.
Ш’янт здесь, и он
склоняется над одним из тел, чтобы что‑то прошептать и оторвать от
измазанного кровью плаща убитого широкую
ленту.
Он накручивает ее на
запястье и завязывает двойным узлом.
Будто берет
трофей.
Черные волосы
всклокочены, лицо в крови, и когда язык пробегает по губам, собирая
красные капли, то заметно, что и острые клыки все в
крови.
Черный, чуть
изогнутый меч подрагивает в крепкой руке, а в глазах – безумие и
горечь.
Розовый огонек мигнул и
отлетел в сторону. Сон был обрывочным, эфемерным, но Безымянная
могла поклясться, что чувствовала запах пепла и ощущала под
пальцами шершавость рукоятки клинка.
В руку ткнулся
золотистый огонек, слабее и меньше первого.
Звон стали, запах
зимы. Под ногами хрустит снежный настил, такой плотный, что
движения вязнут и смазываются, из груди вырывается тяжелое дыхание.
Рукоять меча обжигает пальцы даже сквозь перчатки, а вокруг
кружатся существа, для которых нет названия.