Сделав во время войны целое состояние на ядах и
оружии, он теперь заправлял всеми делами в квартале, контролируя
каждую мелочь, каждого воришку, попрошайку или
убийцу.
«Без Граци «Ручьи» стали бы куда безопаснее» – так
могли сказать многие.
«Но и куда скучнее» – парировал бы Ш’янт. Змей был
на своем месте. Только благодаря ему, иномирцы не голодали и не
перегрызли друг другу глотки.
– Что тебе надо, Зима? Уж не решил ли ты просто
навестить старого друга?
Уголки губ Граци приподнялись, обнажив белоснежные
клыки. При желании он мог перекусить человеку шею. Ш’янт не раз
видел, как жуткая пасть, умело замаскированная под человеческий
рот, раскрывалась на всю ширину, чтобы полакомиться добычей. Граци
частенько бывал за стенами «Ручьев»: под покровом ночи проникал в
бедные кварталы, где людей никогда бы не стали искать, а иногда
смелел настолько, что закусывал стражниками, торговцами или
приезжими. «Разминался», как любил шутить змей.
Никто не мог похвастаться такими возможностями.
Стены вокруг квартала – не просто камень, дерево и клей. В них было
вложено куда больше. Каждый шов был окроплен кровью Первородной.
Настоящая тюрьма для потусторонних созданий, но держала она не
всех. Всегда есть исключения, и Ш’янту хотелось оказаться в их
числе. Хотя бы на день.
Граци родился уже здесь, в мире людей, а рождение на
людской земле несло свой отпечаток: кровь Первородной не «видела»
его. На нем не было клейма пришлого, закрывшего выход из квартала
для всех остальных.
– Мне нужно выйти за стену, – сказал Ш’янт, не
отводя глаз.
– Так иди, – пожал плечами змей, – раз ты так
спокойно вламываешься в мой дом, то что для тебя какая‑то
стена?
Хищная улыбка прямо‑таки сочилась издевкой, хотя в
ней невозможно было не заметить крохотный огонек
любопытства.
– Защита действует на всех уровнях, – хмуро ответил
Ш’янт, – я такой же пленник, как и все здесь.
– А чего ты хочешь от меня? – удивленно вскинув
брови, Граци склонил голову набок, рассматривая Ш’янта с
пристальной жадностью голодного хищника.
– Маскировки, конечно! Я знаю, что ты можешь меня
провести.
Тяжело вздохнув, змей сдавил пальцами
переносицу.
– Давай по существу, Зима. Тебе нечего мне
предложить, – Ш’янт собрался возразить, но Граци предупреждающе
вскинул руку, – ты жив благодаря Артумиранс, да хранит мрак ее
измученную душу. Благородная глупышка тратит драгоценное время
совершенно напрасно. Все, что у тебя есть – жалкие остатки силы.
Развей их – и не станет ничего. Ты же просишь, в обмен на целое
ничего, подвергнуть себя опасности. А я очень дорожу своей
драгоценной шкурой.