Однажды та уже застала Май за подготовкой к побегу.
Избила так, что кости трещали.
Приходя в себя и сплевывая кровь на доски пола в
своей крохотной комнатушке, она усвоила горький
урок.
Тут‑то и пригодилась давняя дружба с Кираном. Парень
жаждал свободы не меньше, чем сама Май, и был наслышан о тяжелом
нраве госпожи Лемортан.
Сразу после свадебного ритуала они должны были
покинуть Седые Предгорья и отправиться в столицу, на
север.
Где их дороги бы разошлись.
Киран любил свободные развлечения, не обремененные
ничем. Его семья вздохнула с облегчением, когда сын сообщил о
желании остепениться, и Май даже было жаль, что это вранье, рано
или поздно, разобьет им сердце. Киран не изменится. Уж она точно
знает.
Май же хотела свободы и могла заполучить ее такой
ценой.
Но зачем он потянул ее на эту
гору?
– Смотри!
Киран ткнул пальцем куда‑то вверх, и Май, приложив
руку ко лбу козырьком, рассмотрела черный провал, напоминавший
беззубый рот древней старухи. Стоило только подняться чуть выше,
как в лицо ударило сыростью, полынным духом и подгнившей
черникой.
Когда одну иномирянку выловили в озере неподалеку и
перерезали ей горло, в округе еще три дня пахло гнилой ягодой.
Будто вместо крови у русалок было испорченное
варенье.
По спине побежал предательский холодок, а в груди
скользкими змеями скрутилось дурное предчувствие.
– Киран, зачем мы здесь?
– Ты должна на это посмотреть!
Взгляд парня приобрел совсем уж нехороший блеск. В
глубине зрачков полыхнуло алым, а губы искривились в недоброй,
зловещей усмешке.
Стоило только открыть рот, чтобы возразить, как
острая боль прошила висок, и Май плюхнулась в кромешный мрак, точно
кто‑то погасил день, накрыв мир черным колпаком.
***
У беспамятства вкус горькой мяты и соленой крови.
Под веками взрывались звезды, разлетались в стороны кровавыми
всполохами и, с трудом разлепив веки, Май, попыталась повернуть
голову так, чтобы не пялиться на кучку камней, сваленных прямо
перед лицом.
Кап!
Звук падающих капель ввинчивался в виски
раскаленными иглами, а что‑то горячее стекало по
щеке.
– Киран! – вместо крика из горла вырывалось хриплое
бульканье, – К‑киран…
Пинок в живот оказался настолько неожиданным, что
Май сдавленно охнула и закашлялась, сплюнула на пол вязкий
горьковатый комок.
Попытка встать окончилась провалом – руки были так
прочно скручены за спиной, что Май не чувствовала пальцы.
Привалившись спиной к влажному камню, она подобрала ноги под себя и
толкнулась вверх.