Коридор оказался прямым, как палка. Через каких‑то
сто шагов нос защекотала свежесть ночного ветра, а вместо камня под
подошвами сапог – редкая трава и пыль.
Золотые ручейки светились в темноте и тянулись
вниз.
Туда, где был дом Май.
***
Клаудия
нервничала.
Это всегда случалось,
когда что‑то шло не по плану, а в последнее время не по плану шло
абсолютно все. Тихий шепот точно в сердцевине сознания безошибочно
вел ее через неизвестные земли и тут, у тихого неприметного городка
в Седых предгорьях, затих – не достучаться.
Паника сменялась
холодной апатией, а через мгновение толкалась под грудью и
ворочалась растревоженным зверем, мешала сосредоточиться на пыльной
иссушенной дороге, но Клаудия упрямо шагала вперед по узкой тропке,
где не разминулись бы и две повозки.
В воздухе чувствовался
запах близкого лета – жара не спадала, даже когда солнце нехотя
закатывалось за горизонт, обливая мир раскаленной кровавой глазурью
заката.
Что ни говори, а виды
вокруг не вызывали интерес. Одинокие дома, обнесенные заборами,
цветущие сады, неприветливые жители, из которых даже за кружкой
яблочного вина ничего не вытянешь. Все оберегали свои крохотные,
никчемные тайны и не доверяли чужакам ни на крошку сцила.
Посматривали хмуро из‑под густых бровей, осеняли себя защитными
знаками Первородной да отворачивались.
И этот запашок в
воздухе.
Так пахли необратимые
перемены: плесенью и сладковатой терпкостью ужаса, повисшего в
воздухе. Никто об этом не говорил, но Клаудия видела. О да, она все
замечала!
Признаки распада и
увядания были повсюду.
Монолитная стена Седых
предгорий шла трещинами, мрак и мерзость вот‑вот проникнут с той
стороны, где когда‑то его заперла Волчица. Оскверненная кровь
Пожинающего, способная подтолкнуть весь крохотный мирок к
полнейшему уничтожению.
Сколько тех, кто погиб
от хвори так, и не успев ничего рассказать? Сколько еще запертый за
высокими стенами люд смог бы прожить в Рагур’ен?
Несколько
лет?
А может счет уже шел на
месяцы?
И все, чего коснется
кровь Пожинающего, обратится стеклом и тленом, как и сердце самого
преданного бога.
Клаудия прислушалась, но
голос так и не отозвался. Он замер в ожидании, а ведь ей сейчас,
как никогда, нужен был совет! Где искать и куда
идти?
Мог ли ключ к спасению
родиться в этом убогом захолустье?